Элисон Келли - Стоит ли верить сердцу

Он пожал плечами:

- Мне везло, но это не гарантия на будущее. Длительный успех в этом бизнесе в равной степени зависит и от благоприятного климата, и от деловых качеств... Даже, пожалуй, от погоды больше. Пара лет засухи, и падежи скота неминуемы, и тогда мы можем остаться без штанов. Мой дед обычно говорил, что скотовод ежегодно играет в азартную игру с Богом.

- Но если будущее Данфорд-Даунса так... ну, скажем, неопределенно, почему ты купил Мелагру? Зачем двойной риск?

- Потому что Дауне - мечта моего деда, а я хочу свою собственную.

- И ты ничего больше в жизни не хочешь, как только выращивать скот?

- Ничего.

Пэриш Данфорд ответил, нимало не колеблясь. Как и у нее, у него были свои планы на эту жизнь, и места компромиссу в них не придусматривалось. Довольно разумно Почему же она почувствовала себя такой несчастной.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Сердце Джины отчаянно билось при виде того, как лоснящийся черный жеребец норовил сбросить всадника со своей спины. Ей хотелось зажмуриться от страха за Пэриша, когда животное без устали то поддавало задом, то взвивалось на дыбы, но она все-таки не закрывала глаз, чтобы не пропустить ни единой секунды поединка между человеком и великолепным животным.

В воздухе носилось плотное облако пыли, поднятой копытами строптивого жеребца, и ей пришлось дважды поспешно вскакивать на забор, увертываясь от его выпадов. Каждый раз в Джине поднимался страх за человека, который вчера вечером был невероятно нежным возлюбленным. И чем больше она смотрела на него, тем больше хотела, чтобы всего этого не было вовсе, чтобы эта история отошла в область предания...

Последние два дня они провели в Мелагре, в то время как остальные рингеры отправились на четыре дня в Клонкарри, а Расти и Линн забрали детей с собой к друзьям в Маунт-Айзу. Послезавтра рано утром все они приедут обратно, и Мелагра вернется к работе. Джина улыбнулась, снова вспомнив, как они с Пэришем просидели два дня за компьютером, играя в военные игры. Естественно, с ее мастерством и опытом, она каждый раз побеждала, но Пэриш умел проигрывать и был очень щедр, когда дело дошло до поздравительных поцелуев победителю.

Она вздохнула. Что-то говорило ей, что, когда она уедет отсюда, компьютерные игры перестанут быть для нее терапией.

Два дня. У них с Пэришем оставалось только два дня.

Волнение во дворе уже улеглось, и Пэриш, не спешиваясь, вываживал коня. В ней поднялась волна гордости за него. Жеребец отнюдь еще не был укрощен, он то и дело взбрыкивал, но красивый наездник явно уже овладел ситуацией.

И чертовски хорошо сознавал это! Так подумала Джина и усмехнулась, когда Пэриш послал ей самодовольную улыбку.

- Теперь можешь сойти, - поддразнила она.

Он тряхнул головой:

- Еще пять минут. Ведь на нем только во второй раз и седло, и я. Впервые это было перед ревизией. Я хочу дать ему чуть подольше походить под седлом.

- Ладно. А не опасно мне наблюдать, сидя на заборе?

- Лучше не надо. Вдруг ему опять взбредет в голову рассердиться?

И Джина осталась стоять на нижней перекладине, положив руки на верхнюю и подперев одной рукой подбородок. Слыша, как Пэриш мягко подбадривает молодого коня, она снова и снова удивлялась множеству контрастов в этом человеке. Когда стало ясно, что он удовлетворен тем, как справился со строптивым жеребцом, и что ей не придется вызывать по радио "скорую помощь" по поводу сломанной ноги или чего-нибудь похуже - а об этом она неоднократно подумывала в последние сорок минут, - Джина отправилась в дом приготовить еду.

Она делала салат, когда открылась дверь и вошел Пэриш. И остановился.

Сквозь ее распущенные по плечам волосы просвечивало льющееся через окно солнце, и они сияли, словно занавес из блестящего шелка. На ней была одна из его дешевых рубашек. Рукава закатаны до локтей, подол навыпуск. Под рубашкой черные леггинсы, ноги босы.

Ничего особенного ни в ее виде, ни в ее движениях не было, но душа его ушла в пятки, и он понял, что умрет у ног этой женщины.

Она вздрогнула, когда до нее донесся стон, вырвавшийся из самого его сердца:

- Прости, любимая. - Он позволил двери позади него захлопнуться. - Я не хотел тебя напугать.

- Ты не напугал. - И поправилась: - Ну, может, немножко.

Отбросив волосы за плечи, она благословила его улыбкой, сразу заставившей его сойти с протоптанной к холодильнику дорожки и поцеловать ее. Эта женщина попирает привычки всей его жизни. Радость, которую она в нем вызывала, охватывала все его существо. Осязать ее, видеть, как она двигается рядом!