Наташа Колесникова: Т В Б Л (Так Всем Будет Лучше)

Пятьсот метров до школы были приятной дорогой. Все, кто встречался по пути, учтиво здоровались с молодым педагоом. Наверное, половина, из-за того, что он был сыном всемогущего Ивана Барвихина, сотрудника Администрации Президента, но Барвихин не сомневался, что в скором будущем его будут уважать именно, как замечательного педагога. Будут, куда они, на хрен, денутся! Иногда такие мысли возникали в голове Барвихина, но он тут же гасил их.

Его урок был вторым, начинался в половине десятого, именно в это время Барвихин вошел в класс, сел за стол, достал из "дипломата" план урока. Шум в классе был изрядный, похоже, школьники не собирались проникнутьс историей России не не слишком уважали одного из лучших педагогов школы. Однако, Барвихин ьыл совершенно спокоен.

- Итак, сегодня мы рассмотрим первые годы царствования Александра 1, - сказал он. - Прошу отнестись к теме серьезно и внимательно. Мы будем говорить о намерении Александра реформировать систему власти и роли Сперанского в этом деле.

Барвихин встал со стула, прошелся до последних рядов, потом вернулся к доске. По пути заметил, что девушка, сидящая за вторым от начала столом, вытянула в проход длинные ноги, подернув короткую юбку чуть ли не до трусиков.

- Петрова, убери ноги и опусти юбку, здесь не цирк, а школа, спокойно сказал Барвихин.

Толстый, рыжий ученик с заднего стола гримасничает, передразнивая учителя, а потом кричит:

- Почему цирк, Александр Иванович? Может, Петрова хочет вам стриптиз устроить?

- Расдыкин, следи за своей речью, ты употребляешь не совсем приличные для учебного заведения термины, - сказал Барвихин.

- Да он просто дурак, Александр Иванович. Кретин самый настоящий! крикнула Петрова.

- Это может доказать только психиатрическая экспертиза. Не оскорбляй одноклассника, Петрова, - сказал Барвихин.

- Расдыкин козел, Александр Иванович! - крикнул другой ученик. - Он уже достал всех!

- Ты мне за это ответишь, Косин! - крикнул Расдыкин.

- Дети, перестаньте спорить. Итак, в первые годы царствования Александр был увлечен идеей реформирования государственной власти. Для этого он создал что-то вроде тайного совета, куда вошли...

Шум в классе не прекратился, ученики спорили, не стесняясь учителя, одни симпатизировали Петровой, другие - Расдыкину. Барвихин совершенно невозмутимо продолжил свой рассказ о начале царствования Александра 1-го.

- Сперанский входил в ближайшее окружение царя, поначалу пользовался его полным доверием, - говорил Барвихин, медленно шагая по проходу между классными столами.

- Корешом царя был, короче. - дополнил его рассказ Расдыкин.

- Заткнись, придурок! - сказала Петрова.

- Дети, пожвлуйста, не употребляйте грубых выражений,сказал Барвихин. - Будьте лояльны к чужому мнению, даже есши не разделяете его. Пожалуйста.

Шум в классе только усилился.

На сером административном здании НИИ покосилась табличка с названием фирмы "ТПЧ". Топчанов сурово взглянул на это безобразие, сторого сказал Игнату:

- Вывеску поправить. Что за хренотень - перекосилась! НЕсолидно для нашей фирмы.

- А два месяца зарплату не платить солидно? - мрачно сказал Игнат. Несмотря на жаркую ночь с Алисой, настроние у него было не из лучших. Да оно и понятно - девушки хорошие, а бабки тоже нужны, сколько можно терпеть пустые обещания?

Топчанов прошел в свой офис и тотчас же столкнулся в разъяренным Моторным. Судя по реакции первого зама, нетрудно было предположить, что сделка сорвалась, фрму ожидают крупные неприятности, но думать об этом не хотелоь.

- Что за дела, Гена? - спросил Топчанов, - У тебя какие-то проблемы возникли?

- Это у тебя они возникли! - завопил Моторный. - Боря! Ты почему отключил телефон? Весь вечер и всю ночь не мог тебе дозвониться!

- У меня была важная деловая встреча. А что случилось, Гена? Ты сидел тут на связи, контролироывал сделку.

- Стали нет! - со стоном сказал Моторный.

- Как это нет? А куда она подевалась, Гена? Может, ты её на сторону сплавил, а?

- Я сплавил, да? Я сплавил! - заорал Моторный. - Чтобы спалавить, нужно сперва выплавить эту чертову стасль!

Топчанов торопливо пошел в свой кабинет, мельком кивнул секретарше Шуре, которая с улыбкой вскочила со своего кресла. Сел за стол, уставился на Моторного, который уже стоял перед ним, опершись ладонями о столешницу.

- Ну и куда она подевалась, эта хренова сталь, Гена? Ты же мой зам, стоял... сидел, как говорится, на стреме. Должен все знать.

Шура с грустной улыбкой села в кресло, тяжело вздохнула. Правильно говорил Моторный - баламут он и есть. Почему она все время думает о нем?