Кэтлин Корбел - Игра по правилам

Всю ночь Келли просидела на веранде, не слыша ночного буйства прибоя и стрекота цикад, не видя луны, высвечивающей дорожку на черной поверхности океана. Келли устала так долго сидеть на одном месте, но у нее не хватало сил встать и добраться до постели, и она сидела не шевелясь. Ее сухие глаза горели, а пустота внутри ширилась и раздирала ей грудь.

Когда все стихло, Келли задремала. На предрассветном небе, усыпанном звездами, светила луна.

Боль и тоска от принятого решения ничуть не прошли.

В шесть часов портье постучал в дверь - сказать Келли о том, что ее телефон не работает. Он заметил разгром в комнате и смертную скорбь в глазах Келли, но не подал виду, просто вручил заказанный для нее авиабилет и стал приводить номер в порядок. Келли воззрилась на него так, будто он говорил на незнакомом ей языке, и отошла в сторону, когда он выносил ее чемодан и сумку.

Келли села в такси и всю дорогу до аэропорта молчала. Там она вздремнула в зале ожидания, а потом направилась к самолету. Слушала инструктаж и благодарила стюардессу, а ее глаза все искали того, кто обещал прийти.

Но его не было. Не было ни белой лошади, ни духового оркестра, ни закрытой в последнюю минуту ограды летного поля - ничего. С нарастающим отчаянием Келли поднималась по трапу. Отсутствие Мэтта стало последним актом ее драмы. А когда закрылись двери и самолет начал выруливать на взлетную полосу, она наконец призналась самой себе: вопреки всему она надеялась, что Мэтт не отпустит ее, заслонит от всего, что ей грозит. Как Ланселот, в последний миг спасший Гвиневеру <����Герои цикла легенд о короле Артуре> от смерти. Но Мэтт не пришел, и Келли оставалось принять последствия своего решения.

В Сент-Луисе лежал снег. Повсюду чувствовалось веселое предвкушение зимнего праздника - Рождества. Келли была не в силах это вынести. Окружающее веселье казалось ей фальшивым, и хотелось кричать. Пустой дом, которого она боялась, отныне единственное ее убежище. Она слишком устала в дороге и была в каком-то оцепенении.

Ее встретили холодные комнаты, а обстановка показалась совсем чужой. Войдя, Келли забыла включить свет и села на кушетку - ждать появления солнца на зимнем небе. Боже, думала она, закрыв глаза, разве я так сходила с ума, потеряв Майкла? Разве я чувствовала подобную пустоту?

Потом она снова встала на ноги - она не могла оставаться здесь. Глухое молчание дома душило ее, хотя воздух все еще сохранял запах Мэтта. Может, пойти на работу и посмотреть, как там дела? Спросить, не нужна ли ее помощь? Да, правильно. Они не станут любопытствовать, почему Келли вышла на неделю раньше. Она просто скажет, что у нее аллергия на кокосовые орехи и на Гавайях она все время чихала.

Впрочем, сперва надо сварить кофе и взбодриться.

Она стояла на кухне, потирая воспаленные глаза и борясь с желанием вылететь на Гавайи следующим же самолетом. Аромат кофе вызывал приятные утренние воспоминания, и она вновь представила себе Мэтта. Горячие слезы навернулись ей на глаза. Почему она считала, что ей станет легче, если она уедет подальше от Мэтта? Без него ей только хуже.

Едва она сняла кофейник с плиты, в дверь позвонили. Келли вздрогнула, но осталась на месте. Звонок повторился. Потом еще и еще раз... Если она не станет обращать внимания, они уйдут, решив, что она спит. Келли повернулась к кофейнику и взяла чашку. Человек за дверью не понимал, что она не желает никого видеть. Нарушая приличия, он продолжал навязывать ей свое общество.

Когда в дверь забарабанили, Келли сдалась.

Держа в одной руке чашку с кофе, она отперла замок.

Толкнула на себя тяжелую дверь и обмерла. Не успев и ойкнуть, она оказалась в объятиях Мэтта.

- Боже, Келли, как ты напугала меня! - говорил он, зарыв лицо в ее волосы и бешено сжимая ее. - Какого черта ты не открывала дверь?

Она не могла объяснить глупой улыбки на своем лице.

- Вероятно, потому, что не подготовилась к столь эмоциональной сцене. Ты помнишь, какой я бываю забиякой, если не высплюсь?

Она поставила чашку с кофе на стол и прижалась к его груди, обвив руками его спину - такую сильную и надежную, заслонившую ее от новой беды.

- Ты проделал такой долгий путь ради меня? Мэтт поднял голову. В его взгляде все еще был страх за нее.

- Я удрал даже из Гренландии ради тебя. А с Гавайев - это же чепуха.

- Но ты не проводил меня, хотя и обещал! И позволил мне улететь...

Он погладил ее по щеке.

- Значит, ты хотела, чтобы я не отпустил тебя? Она печально улыбнулась, и слезы облегчения закапали ей на руки.