Сьюзен Льюис - Последний курорт (Том 1)

- Ты не думаешь, что тридцать лет - это слишком рано для должности редактора отдела? - спросила Пенни. - Я имею в виду, что, возможно, мой возраст...

- Твой возраст не имеет никакого значения, - оборвала ее Моника. - Я и раньше говорила, что все дело только в твоих способностях. - С одной стороны, Монике хотелось продолжить свою мысль и напомнить Пенни о той известности, которую она завоевала по обе стороны Атлантического океана благодаря своей интуиции, а также остроумным и иногда довольно спорным интервью. Все это печаталось в выходящем раз в две недели журнале "Старк", на страницах которого читателю предлагались на выбор новости, слухи и сенсации. Тираж "Старк" составлял свыше пятисот тысяч экземпляров. С другой стороны, собственная самоуверенность Моники не позволяла ей слишком уж расхваливать чужие способности, особенно когда собеседник был почти на десять лет моложе.

Моника с печалью подумала о том, что превращается в скверную, скаредную и мрачную старую деву, а вот Пенни ни в коем случае не будет такой скупой и злобной особой, какую бы неприятную шутку ни сыграла с ней судьба. Но ничего не попишешь, ведь не могут же все быть Пенни Мун, не так ли? Ясно, Господь не мог всех наградить таким сильным и вместе с тем доброжелательным характером; да и не каждому предложили бы работу в Нью-Йорке после опубликования статьи об антипатии Грэма Грина к американцам. Статья была пронизана блестящей иронией и вызывала смех у самих американцев. Не всякий может похвастаться даром Пенни совершенно четко знать, на какие кнопки следует нажимать, когда дело касается интервью. Буквально все - от премьер-министров до сутенеров и от суперзвезд до магнатов средств массовой информации, - казалось, просто жаждали поделиться своими секретами с Пенни Мун. Моника считала, что это происходит благодаря уникальному и вызывающему зависть умению Пенни заставить своих собеседников забыть о том, что у них берут интервью. Она знала, что Пенни объясняет свой замечательный талант недостатком возбуждения и приключений в своей личной жизни, отчего приходится восполнять этот недостаток сильными эмоциями, получаемыми в процессе интервью.

Ходили слухи о чрезвычайно активной светской жизни Пенни Мун, и Моника подумала, что не справилась бы и с частицей такого напряжения. Телефон Пенни практически не замолкал: эту жизнерадостную, остроумную журналистку буквально все желали видеть за своими столами, на своих балах и вечеринках под открытым небом.

Пенни была своеобразным ухом, всегда готовым выслушать. Моника подозревала, что именно популярность Пенни в Лондоне послужила основной причиной ее отказа работать в журнале мод "Ванити фэр". Все знали, как Пенни обожает Лондон, и кто посмел бы обвинить ее в том, что она пожелала увидеть именно этот город у своих ног? Кроме того, в Нью-Йорке не было Сильвии Старк, разве не так?

- Ты не возражаешь? - спросила Пенни, надевая наушники портативного диктофона. - Это интервью я взяла несколько недель назад, а к концу дня надо изложить его в письменном виде.

Моника помахала рукой, давая понять, что Пенни может продолжать заниматься своим делом. Это было исключительно типично для Пенни пробираться на машине сквозь потоки лондонского транспорта с наушниками от диктофона на голове, абсолютно не думая об опасности.

По правде говоря, если бы Пенни и Линде Кидман пришлось соперничать за право красоваться на обложке журнала "Старк", то Линда легко выиграла бы, хотя Пенни, по мнению Моники, тоже была достаточно привлекательной. Не очень высокая, примерно сто шестьдесят пять, и не слишком стройная, поскольку любила хорошо поесть и выпить вина. Пенни скорее заслуживала названия пухленькой, чем полной. В глубине души Моника даже предполагала, что у Пенни и на бедрах по крайней мере не меньше ямочек, чем на щеках. На взгляд Моники, это было бы только справедливо. Пенни была натуральной блондинкой, волосы собирала в толстый блестящий хвост, который либо спадал на воротник, либо, как сейчас, был растрепан и вылезал из-под эластичной ленты. Глаза, голубые, как июльское небо, сияли так же ярко; на шелковисто-нежных щеках играл постоянный румянец. Лишь рот, хотя и не слишком крупный, явно выделялся на лице и, как злорадно считала Моника, часто выглядел так, как будто Пенни только что сделала кому-то потрясающий минет. Улыбка у Пенни была такой же заразительной, как и ее юмор, а постоянная бесшабашность, коль уж на то пошло, могла в недобрый час лишить ее должности редактора отдела. Если не принимать во внимание ум и способности. Пенни была просто импульсивной, беспокойной и невероятно эмоциональной молодой женщиной. И существуй в этом мире хоть какая-то справедливость, та безрассудная жизнь, которую Пенни вела в течение последних двух лет, должна была в самое ближайшее время непременно закончиться крахом.