-- А что было потом?
-- Началась моя самостоятельная жизнь: работала, училась. Перешла со следующего семестра на вечерний.
-- Как ты жила?
-- Сначала было трудно, а потом привыкла. Стала носить джинсы, они давали мне ощущение надежности и защиты, уходя из дома, я не взяла с собой ни одного платья. Научилась обходиться самым необходимым. По крайней мере, смогла выжить и даже окончить институт с твоей помощью.
-- А как к тебе относились?
-- Как к юродивой, честное слово, на Руси всегда с почтением относились к ненормальным. Для окружающих я всегда была немного чокнутой. Я стала Саней, своим парнем. Сейчас все заняты своими проблемами, и абсолютному большинству глубоко наплевать на тех, кто с ними рядом. Меня считали стильной, не похожей ни на кого. Первое время моя бритая голова вызывала недоумение и удивление, я всем своим видом бросала
вызов окружающим, не всем хватало храбрости последовать моему примеру. К чудному привыкают быстро, очень скоро многие девушки стали брить себе головы. Мой стиль поведения был принят, и ко мне не приставали с вопросами.
-- Ты совсем не виделась с матерью?
-- Не-а. Борька иногда рассказывал. Что ты смотришь? Мы раньше жили с ним в одном дворе, пока он год назад не переехал. Меня и нашли с его помощью, когда отец умер, помнишь? Они своим старым соседям оставили свой адрес.
-- Прости меня.
-- За что? Мы же с тобой все давно выяснили. Только не надо меня жалеть, все получилось не так уж плохо. Мне привычнее, когда ты меня ругаешь.
-- Я тебя ругаю?
-- Целыми днями.
-- Прости.
-- Если еще раз извинишься, я стукну тебя подушкой.
Ни слова не говоря, Максим вскочил с кресла и с размаху бросил меня на диван. От неожиданности я вскрикнула, но сумела-таки дотянуться до подушки и замахнуться, бросать я ее не стала, так как увидела стоящую на полу каменную горку. Вода журчала, поблескивая, вращался камень на ее вершине. Я испугалась, что нечаянно разрушу эту красоту. Максим проследил за моим взглядом и спокойно сел рядом со мной на диван. Мы любовались красотой камней, ставших необычайно яркими в струях воды. Максим легонько обнял меня рукой и я непроизвольно прижалась к его теплому плечу. Мои опасения были напрасны, мой рассказ не вызвал у Максима отвращения ко мне. Мне стало легко и спокойно на душе, словно большая цепь, стягивающая мое сердце, разорвалась, и я стала наконец свободной. Большим пальцем руки Максим легонько поглаживал мое плечо, чуть повернув голову, я наблюдала за его рукой. Что будет, если я поцелую эту руку? Эта совершенно бредовая мысль неожиданно пришла мне в голову. Некоторое время я пыталась бороться со своим желанием, потом мои губы прихватили гладящий меня палец, а зубы слегка его укусили. Максим замер и напрягся.
-- Будет очень хорошо, если ты до конца понимаешь, что творишь, -- прошептал он и мягко уложил меня на диван.
Я протянула руку к выключателю, но он мягко отстранил ее.
-- Не надо, тебе не надо бояться ни света, ни темноты. Смотри мне в глаза.
И его руки снова неторопливо отправились в путешествие по моему телу, дарящее мне новые ощущения и радость. Максим, словно музыкант, своими прикосновениями заставлял петь мое тело. Эта музыка движений переполняла меня, я задыхалась, не могла понять, что со мной происходит, пока не догадалась, что мне нужно поделиться своим восторгом и счастьем. Мои руки поднялись и обняли склонившегося надо мной мужчину. Я должна была тоже дарить ему счастье. Мои руки скользнули по ткани, и все во мне возмутилось. Нет! Во
мне проснулось первобытное желание вернуться к естеству, одежда скрывала гладкую кожу и сильные мышцы. Рывками я стала снимать с него одежду. Два обнаженных тела коснулись друг друга, словно упругие капельки ртути слились вместе, соединенные взаимным притяжением. Забытое ощущение покоя охватило меня.
-- Как долго я тебя искала...
-- ... блуждая впотьмах в холод и непогоду.
-- Откуда ты знаешь, о чем я подумала?
-- Я чувствую это.
Я хотела еще что-то спросить, но его губы закрыли мой рот, а его полуприкрытые глаза были так близко, но я не могла увидеть их выражение. Максим тесно прижался ко мне, но это не привело меня в ужас, а вызвало ответное желание раствориться в нем, принадлежать ему до конца. С ним мне уже ничего не было страшно. Мое тело выгибалось ему навстречу, требуя еще большего наслаждения.
Резкая боль заставила меня вскрикнуть от изумления и обиды. Это напоминало неожиданное предательство, ведь было же так хорошо. Почему же теперь так больно? Максим замер, словно моя боль передалась ему и ушла без следа, растворившись в его могучем теле. Глаза его потемнели и сузились. Мне стало страшно, таким незнакомым и отрешенным стал вдруг его взгляд. Мое тело робко двинулось ему навстречу, он ответил мне, и вскоре все вокруг закружилось в сказочном танце.
Читать дальше