Альфред Билл - Невеста оборотня

- А пока я пойду, - мосье де Сен-Лауп обернулся в дверях: вся его прежняя задумчивость исчезла, и в быстром взгляде, который он метнул на Фелицию, вновь сверкнула дерзость. - Я припоминаю, у вас, англичан, есть пословица:

"Люби мою собаку, люби меня", не так ли?

- Не совсем точно, - улыбнулась девушка. - "Любишь меня, люби и мою собаку".

- Тогда я напомню вам о другом, - возразил он. - Правило ни на что не годится, если его нельзя трактовать двояко. - И даже после того, как дверь за ним закрылась, в моих ушах продолжало звучать радостное рычание его голоса.

- А теперь я прошу вас рассказать нам одну Из тех историй, которые он так боялся услышать, - нетерпеливо воскликнула девушка.

- Как-нибудь в следующий раз, мое дорогое дитя. - Пастор поднялся со стула и, прощаясь, взял ее руку в свои. - Уже поздно, а я должен начать завтрашнюю воскресную проповедь прежде, чем я лягу в постель. Я буду проповедовать по пророку Иеремии, его шестой стих пятой главы: "Волк вечерами убивает их".

Но Фелиция, провожая пастора до двери, продолжала задавать ему вопросы, испуганная, словно малое дитя. Действительно ли люди могли превращаться в волков? Как им удавалось это делать? Пастор отвечал, что это можно сделать, вывернув кожу наизнанку; что римляне называли оборотней "версипеллис", меняющий кожу; но не было ни одной записи очевидца, подтверждающей, что человек собственными глазами видел такое превращение. Когда оборотень принимал человеческое обличье, то предполагали, что волчья шерсть оказывалась скрытой под кожей, и потому часто с бедняг, обвиненных в ликантропии, палачи, в попытке доказать это, живьем срывали кожу.

- И много было таких существ? Я имею в виду, веривших в то, что они оборотни?

- В местах, где водились волки, в каждой деревне вера в них была всеобщей. Мы говорили о сэре де Реце. Он был признан виновным в том, что пил кровь малолетних детей. Это произошло в 1440 году. В XVII веке одна венгерская графиня имела обыкновение подвергать жестоким пыткам молоденьких девушек, а затем купаться в их крови. Оборотни, казалось, особенно любили прекрасных молодых девушек. А теперь доброй ночи, дети мои. Я слишком много говорил. Вас обоих замучают ночные кошмары, - встряхнув своими белоснежными локонами, улыбнулся он. Как только пастор закончил говорить, мы вдвоем проводили его в холл, Фелиция помогла ему надеть его старинного покроя кавалерийский плащ и подала трость черного дерева с серебряным наконечником. Пастор поклонился девушке с любезной церемонностью.

- Какой очаровательный старик! И какой восхитительный вечер! раскрасневшись от удовольствия, воскликнула она. - Кто мог ожидать, что в небольшом уединенном городке, подобном этому, могут найтись два таких интересных, своеобразных человека?

- Ваше замечание особенно применимо к низенькому пухлому Сен-Лаупу, уподобясь неотесанному деревенскому ревнивцу, ответил я. - Я заметил, что ему потребовалось совсем немного усилий, чтобы изменить ваше мнение, сложившееся о нем вчера.

- Но, Роберт, сегодня вечером он был совсем другим человеком!

- Вы быстро заметили это различие.

- Но, во-первых, он был дядиным гостем, я должна была по меньшей мере быть вежливой с ним. И почти сразу же увидела, что мое первое впечатление было ошибочным. Никто не мог бы быть более джентльменом, чем он, то есть...

- То есть поцеловать вашу руку с таким доводящим до озноба почтением, - презрительно усмехнулся я, подстегивая свой гнев воспоминанием об этой сцене. Но на эту тираду Фелиция ответила чистым и открытым смехом.

- Роберт, что из того? Он настолько стар, что годится мне в отцы. И не говорите мне, что собираетесь стать ревнивцем - вы, мой кузен!

- Ревнивцем?! - воскликнул я; а затем я сказал и сделал то, что глупцы, так похожие на меня, с густой черной шевелюрой и голубыми глазами, с атлетической фигурой и настолько крепкими и сильными мускулами, что им редко когда приходится напрягаться даже в половину своей мощи, говорят и делают очень часто: я повел себя как самый последний идиот. Ибо чувство, вызванное ее очарованием, пронзило меня словно молния. - Я вам не кузен. Я только племянник вашего дяди. И я благодарен Богу за это, потому что люблю вас, Фелиция. А тот негодяй знатен - он граф, если еще сохранил свои права на этот титул - талантлив и богат, в то время как я всего лишь бедный неотесанный провинциал, не имеющий на своем счету и тысячи долларов...

Но прежде, чем эта фраза была произнесена мной до конца, гибкое тело девушки оказалось в моих тесных объятиях, и слова вырывались из моей груди между поцелуями, которыми я терзал ее сладкие губы, пылающие щеки и благоухающие неповторимым ароматом волосы.