Френсин Паскаль - Секреты

Искренний тон сестры растрогал Элизабет.

- Прости, Джес, - сказала она. - Я знаю, ты искренне хочешь помочь.

- Я все это делаю для тебя, Лиззи! - воскликнула Джессика, тепло пожимая руку сестры.

- Почему для меня?

- Я подумала, если Инид и Ронни помирятся, она больше не будет на тебя злиться.

- А-а, и воцарится всеобщий мир.

- Ну не язви, пожалуйста. Я понимаю, ты не можешь мне простить, что я так все сегодня напортила.

- Инид только взглянула на меня в спортзале и сразу расплакалась, огорченно сказала Элизабет. - Я себя прямо убийцей почувствовала. Джес, что ты ей все-таки сказала?

- Да ничего особенного. Вообще-то, говорила в основном она. Каких только гадостей я про тебя не услышала!

- Правда? - У Элизабет упало сердце.

- Я ушам своим не могла поверить! Я думаю, она всегда тебе завидовала, Лиззи. Наверное, только и ждала удобного случая, чтобы порвать с тобой.

- Я понимаю, Инид на меня сердится, но чтобы до такой степени... Это на нее не похоже.

- Ты меня спросила, я ответила.

- Лучше бы я не спрашивала!

- Ах, так! - Джессика возмущенно тряхнула головой. - Считай, что я последний раз прихожу тебе на помощь.

Она вскочила с кровати, но гнев ее длился не больше минуты - ровно столько, сколько надо, чтобы перерыть шкаф Элизабет.

- Может быть, я тебя прощу, - сказала она, - если ты мне дашь за это на бал свою сумочку с бисером.

- Ничего не выйдет. Я сама с ней пойду.

- Но ты же будешь в зеленом платье. Твоя сумка совсем к нему не подходит. Ты ведь можешь одолжить золотистую сумочку у мамы. Я уверена, она не откажет. Подумай только, какую я приношу жертву, что вообще иду. А ты не ценишь.

Элизабет вздохнула:

- Ты права, к зеленому платью золотой цвет лучше идет.

Джессика поспешно чмокнула сестру и выпорхнула из комнаты.

- Мне еще надо позвонить Каре и узнать, в чем будет она.

Элизабет осталась одна. Она никак не могла понять, что происходит Джессика оказывает ей величайшую услугу, а эта услуга оборачивается для нее страданием.

9

На следующий день Элизабет не выдержала и поделилась своими горестями с мистером Коллинзом, куратором "Оракула". Роджер Коллинз был чем-то вроде неофициального духовного отца для ребят, работавших в школьной газете. Правда, он меньше всего походил на священнослужителя - скорее напоминал Роберта Редфорда*: такие же голубые, всегда смеющиеся глаза, красивые, мужественные черты лица. Только ростом он был повыше. Иногда, беседуя с ним, Элизабет никак не могла сосредоточиться на разговоре, потому что любовалась его артистичностью.

*Американский актер, режиссер и продюсер.

- М-да, похоже, тут имеется какая-то тайна, - сказал мистер Коллинз. - Мне кажется, первое, что надо узнать, - почему кому-то понадобилось сказать Ронни об этих письмах.

- Ага, мотивы? - Мистер Коллинз затронул в Элизабет писательскую струнку. - Но вся беда в том, что кроме меня о письмах никто не знал.

- Так же считает и Инид. Но кто-то должен был знать. Может, у Джорджа есть в нашей школе приятели?

Элизабет на мгновение задумалась:

- Я думаю, о письмах он мог сказать Уинстону Эгберту.

Она знала, что Уинстон с Джорджем дружат лет с пяти. Но, по счастью, Уинстон оказался в стороне от дурной компании, в которую попали Инид с Джорджем.

- Это уже кое-что. Хотя, даже если Уинстон и знал про письма, не могу понять, зачем ему понадобилось говорить о них Ронни. - Мистер Коллинз улыбнулся: - Я уверен, он не стал бы говорить с каким-нибудь злым умыслом; иногда люди выбалтывают секреты, чтобы просто привлечь к себе внимание.

У Уинстона действительно есть склонность распускать слухи, подумала Элизабет. Но рассказать про письма Ронни, с которым они и приятелями не были, - нет, это на него не похоже. Никакой иной версии пока не было.

- Пожалуй, надо поговорить с ним, - сказала она.

- Хорошо придумала, - подмигнул ей мистер Коллинз, как будто не он навел ее на эту мысль. - Я убежден, Лиз, правда так или иначе выяснится. Инид сейчас очень больно, а когда человеку больно, он срывает обиду на других, часто на самых близких людях.

- Но почему?

- Потому что тот, кого мы любим и кто любит нас, всегда простит нам, когда все будет позади.

Элизабет посмотрела на него, и слабая улыбка тронула ее губы:

- Какой вы умный, мистер Коллинз!

Он пожал плечами:

- Ну я ведь все-таки немного старше тебя.

- Все-таки старше, дедуля, - поддразнила Элизабет.

- Это уж ты хватила, - рассмеялся он. - Я надеюсь потрудиться на славу, пока стану дедушкой. А то вы, бездельники, без моего ремня совсем от рук отобъетесь.