Аманда Плейтелл - Скандал

Общая подпись гласила:

"НИ ОНА ИЗ НИХ ЕМУ НЕ ДОВЕРЯЕТ

А ВАМ - СТОИТ ЛИ?"

Наконец, последняя, самая толстая кипа, содержала копии платежных документов и переписки Купера с генералом Лораном Мосикой, которые раздобыл Петейсон. Все эти документы были размножены в тринадцати экземплярах. Взяв верхнюю стопку, Карсон засунул бумаги в коричневый конверт и прилепил к нему самоклеющуюся этикетку, на которой значилось:

Строго конфиденциально.

Питеру Смиту,

Главному редактору

"Сан"

В следующий конверт вслед за аналогичным набором документов последовала одна из дюжины аудиокассет. Всего Карсон подготовил дюжину таких конвертов, каждый из которых был адресован одному из членов Совета директоров "Трибьюн", исключая Дугласа. Последний конверт Карсон адресовал самому себе.

Глава 18

Поначалу Джорджина даже не обратила внимания на убожество арендованной ею лачуги - уж слишком великолепен был окружающий вид. Белоснежный песчаный пляж тянулся почти до самой веранды. Вправо от хибары дугой выгибалась живописная бухта океана, влево громоздились высоченные скалы. Позади на многие мили простирался девственный австралийский буш. Изумительная была картина. Мерно рокотали набегающие волны, слышался разноголосый щебет неведомых пташек.

Войдя внутрь, Джорджина увидела, что жилая комната в домике всего одна, причем совмещенная с кухней. Посередине располагался диван с видом на бухту, у стены стояла двуспальная кровать. В задней части дома была ванная. Огромное, без занавесок; окно смотрело на океан. На веранде пристроились два плетеных кресла-качалки. Воздух был напоен ароматом эвкалиптов и запахом морской соли.

Время клонилось к вечеру, но, несмотря на разгар зимы и свежий бриз, было довольно тепло. Джорджина отважно сбросила одежду и, совершенно обнаженная, кинулась в ледяную воду. Это был настоящий катарсис. Безлюдный пляж, весь берег принадлежал ей, "Трибьюн" со всеми его проблемами растворилась где-то в миллионах миль отсюда. Впервые за много месяцев Джорджина смогла расслабиться.

Искупавшись, она прошла на веранду и, устроившись в кресле-качалке, откупорила бутылку шардонне. Смеркалось, и птичий гвалт усилился. На пол веранды спикировала юркая трясогузка. Джорджина улыбнулась; ей вдруг показалась, что суетливая птаха, тряся длинным хвостиком, попрекает её за лень. Что ж, перед сном прогуляюсь по берегу, решила она.

От дома к скалистым утесам вела плохо утоптанная дорожка. Преодолев добрых пару миль, Джорджина вышла к деревянной хижине, напоминающей её лачугу. На пороге сидел высокий седовласый старик в потрепанной широкополой шляпе, шортах и сапогах. Ничем не примечательный, если бы не его свита. Джорджина остановилась, как громом пораженная. Старика со всех сторон окружали сороки, причем одна из них сидела на его предплечье, в то время как он гладил её по шее, издавая звуки, удивительно напоминающие сорочиный стрекот. Он разговаривал с сороками!

Не желая прерывать столь интимную сцену, Джорджина потихоньку повернула вспять и возвратилась в свой домишко.

Посреди ночи она вдруг проснулась в холодном поту, не понимая, где находится. Ей вновь приснился кошмарный сон, который преследовал её уже не первый год. Она стояла посреди своего кабинета, когда послышался страшный грохот, а поп под ногами покачнулся и заходил ходуном. Повсюду метались охваченные паникой люди.

- В башню самолет врезался! - послышался истошный вопль. - Дом рушится.

Джорджина беспомощно вцепилась в какую-то колонну, а пол вдруг ушел из-под её ног, ухнув в тартарары...

После этого, как ни старалась, уснуть Джорджина больше не смогла. Проворочавшись до пяти утра, она встала, оделась и потихоньку потрусила по обнаруженной накануне тропе. Брезжил серый рассвет, прохладный воздух звенел от птичьего гомона. Завернув за поворот, Джорджина остолбенела: буквально в десятке шагов от неё на лужайке мирно паслись кенгуру. Они вдруг дружно задрали головы, ещё не видя пришелицу, но, учуяв её запах. Джорджина застыла на месте.

- Если вы не будете шевелиться, они не убегут, - послышался вдруг за её спиной голос с характерным австралийским акцентом. Джорджина обернулась, как ужаленная. Кенгуру тут же сорвались с места и огромными прыжками унеслись прочь.

- Вы тот человек, который дружит с сороками, - узнала Джорджина.

- Угу, - кивком подтвердил старик. - Меня зовут Брайан. Брайан-Птичник, - добавил он со смешком. Кожа на его улыбчивом и бронзовом от загара лице была морщинистой от возраста и привычки щуриться на солнце.