Элионор Рис: Медовый месяц с похитителем

- Да меня просто укачало, - ответила Эмбер и, вновь ощутив слабость, облокотилась на открытую дверцу автомобиля. - Наверное, я слишком много выпила, - продолжала она, прекрасно понимая, что говорит неправду. На самом деле она почти ничего не пила, стараясь не забыть наставлений тети Беллы. Однако ее подвыпившая компания не придавала значения подобным глупостям. Тем не "менее то небольшое количество вина, которое она выпила, оказало на нее сильное действие: девушка была возбуждена... - Пожалуй, я пойду пешком, заявила Эмбер, ощущая дурноту при одной только мысли, что снова окажется в духоте тесной машины. Хор протестующих голосов грянул с заднего сиденья, но таксист встал на ее сторону: - Да тут рукой подать: пять минут - и дома. - Вероятно, он думал, что она сильно подшофе, и беспокоился о судьбе обивки своего такси. Но Эмбер была благодарна ему за поддержку. - Я пойду с тобой, - предложила Сандра, пытаясь пробраться к двери. - Это ни к чему, спасибо. - Где-то в глубине души Эмбер почувствовала, что хочет остаться одна, и улыбнулась своим мыслям; ей надо все обдумать... В голове у нее была полнейшая неразбериха - она очень устала. Но ей казалось, что прохладная темная ночь отрезвит ее и все прояснится скорее, чем средь бела дня. - Сандра, пожалуйста, не надо. И не жди меня; может, я все-таки пойду домой, до дома ведь ближе. А тетя Белла, наверное, уже видит второй сон, она меня не ждет. - Ну, если ты так хочешь... - Сандра была в нерешительности, зато подвыпившие коллеги поддержали Эмбер. Их веселье сменилось сонливостью, они уже клевали носом. Наконец такси тронулось, оставив девушку одну на краю дороги, при свете луны. Когда шум удалявшегося автомобиля затих, Эмбер вздохнула с облегчением. Теперь она одна... И свободна! Странно, отчего она испытывает такое облегчение? Разве она была связана по рукам и ногам последние несколько месяцев? В самом деле, ее никогда не оставляли одну; сразу после окончания учебы в колледже она и двоюродный брат Саймон, словно кони в одной упряжке, готовились к величайшему событию в их жизни. И бесконечные напоминания о завещании дедушки, произносимые тетей Беллой, то есть госпожой Фаррелл, утомили Эмбер до предела. Еще в раннем детстве она замечала, как тетушка неутомимо повторяла слова: "Наша Фамилия". Девочку это развлекало, хотя у тети Беллы были основания гордиться достижениями своего рода. Фирма тетушкиного отца многого добилась в туристическом бизнесе, а магазины Мэтью Фаррелла можно было встретить на центральных улицах многих городов. Теперь, когда ее сын Саймон и племянница Эмбер объявили о помолвке, восхваление фамилии "Фаррелл" приняло гиперболические размеры, и сама Эмбер обнаружила, что стоит на передней линии. И хотя Эмбер трудилась три года над диссертацией "Иностранные языки и туризм", собираясь в дальнейшем работать в фамильной фирме, тетя Белла запротестовала, заявив, что племянница скоро станет матерью и ей незачем заботиться о карьере. Но тут Эмбер заупрямилась. Дело не в деньгах: завещание дедушки обеспечивало ее более чем достаточно. Но пуританский склад ее натуры восставал против паразитирования на бизнесе, в процветание которого она не вложила своего труда. И Эмбер обратилась в управление компании, где и получила место, соответствующее уровню ее знаний. Вспоминая, как рассердилась тетя Белла, Эмбер стала по привычке крутить кольцо на среднем пальце. Саймон, к несчастью, поддержал мать. И хотя Эмбер говорила, что тоже хочет иметь детей и будет счастлива, когда они появятся, но в душе надеялась, что это произойдет не очень скоро... Она тряхнула головой, как бы разгоняя назойливые мысли, давившие на ее усталый мозг. Наверное, все невесты испытывают то же самое. Правы были коллеги: ей дало выспаться... Но, представив себе, как она будет возвращаться в поместье "Холл" и осторожно взбираться вверх по лестнице в спальню, а потом ложиться на свою узкую кровать, Эмбер ощутила дрожь, какую испытывают люди, страдающие клаустрофобией. Сейчас она свободна... Вольна идти куда захочет, и сами ноги повели ее по тропинке, ведущей в чащу леса. Там у нее было заветное место; маленькой девочкой она, бывало, забиралась туда "подумать". Почему вдруг она вспомнила о своем "уединенном убежище"? Прошло лет семь или восемь, как она последний раз посетила этот тихий уголок в лесу. Почему она перестала сюда приходить? Ей показалось, что ответить на этот вопрос очень важно именно сейчас. Но память изменила ей, и она не могла припомнить, по какой причине прекратились ее визиты сюда. Читать дальше