Бартл Булл - Отель «Белый носорог»

После секундного замешательства Энтон почувствовал, как всем его существом овладевает гнев. Мускулы отвердели.

— Катись к чертовой матери! — прорычал верзила.

Юноша обхватил руками его мокрую от пота голову и впервые в жизни ощутил удушливый запах секса. Локтем правой руки он защемил мерзкую рожу противника Бандит уцепился за его ремень и попытался повалить Энтона на пол. Юноша ухватил его за бычью шею — что-то хрустнуло. Насильник заорал благим матом и отделился от женщины. Она откатилась к металлической койке.

Разъяренный насильник с трудом поднялся на ноги. Мясистое, в складках жира и мускулов, его тело было сплошь усеяно веснушками и покрыто липкой рыжей шерстью. Энтон загородил собой женщину и, сжавшись в пружинистый комок, выхватил свой цыганский нож — чури. Насильник ринулся вперед, но промахнулся. Лезвие полоснуло его по подбородку. Он с трудом развернулся в тесной каюте. Маленькие прищуренные глазки не отрывались от ножа. Громила стоял, тяжело пыхтя и глядя в синие глаза юноши.

— Добавить? — спросил тот.

— Ну, парень, я тебе припомню! Ты мне еще заплатишь!

По шее насильника текла кровь. Он влез в свои брюки и потопал к двери.

— Проговоришься — убью!

Энтон укрыл рыдающую женщину простыней и уложил на койку. Она со стоном отвернулась к стене и, плохо сознавая, что делает, с силой ударила кулаком о металлическую переборку. В Энтоне боролись боязнь показаться назойливым и желание помочь. Он неуверенно направился к двери. Тело женщины все еще сотрясали рыдания, и она молотила по стене кулаками.

— Я за водой, — тихо произнес Энтон.

Едва он вышел, Гвенн вырвало на стену.

Энтон принес ведро, мыло и полотенце и оставил в каюте, настояв, чтобы женщина заперла за ним дверь. Когда она потянулась за полотенцем, перед ним на какую-то долю секунды мелькнул ее обнаженный торс. Пристыженный, он поспешил уйти.

На другой день, занятый своей обычной работой, Энтон увидел на открытой палубе группу рогочущих «томми» и среди них — знакомую тушу ирландца. Рядом стоял еще один рыжий исполин, похожий на этого. «Братья, что ли?» Бандит с поцарапанной физиономией поднял голову и вонзил в него заплывшие жиром глазки. Энтон отвернулся.

Вечером он увидел в столовой третьего класса одиноко сидящую жертву. Пораженный ее красотой, он невольно припомнил тепло и аромат ее кожи, упругую девичью грудь. Ему стало стыдно. Да и она ли это?

У нее были ясные глаза цвета зеленых яблок. Высокая, стройная, с нежным овалом лица, женщина казалась на шесть-восемь лет старше него. Она была прекрасна — даже синяк на скуле не мог этого изменить. Энтон неловко закружил по залу со стопкой грязных тарелок. Женщина встала и подошла к нему.

— Я должна вас поблагодарить. Это какой-то кошмар. Не могу поверить, что это действительно произошло. — Она подняла на Энтона полные слез глаза. — Вы так молоды. Меня зовут Гвенн Луэллин.

— Энтон Райдер.

Гвенн пришлось сделать паузу, чтобы справиться с волнением. Воспоминания о пережитом позоре были слишком свежи в памяти. Она вспыхнула, однако уже через минуту овладела собой. Нельзя позволить этому мерзавцу сломать ей жизнь! И она почти спокойно добавила:

— Я еду к мужу в Восточную Африку. Прошу вас никому и никогда не рассказывать. Дайте честное слово. Этот подонок встречался с моим мужем на фронте. Говорят, они с братом убили двух человек в Голуэе и на другой день завербовались. Будьте осторожны!

Несмотря на занятость, Энтон явственно ощущал, как пассажирами овладевает приятное возбуждение: близилось Рождество. И Момбаса.

— Семейные, — расфилософствовался как-то доктор, — находятся в гораздо более сложном положении, чем ты, мой мальчик. Ты всего лишь скитаешься по свету, как охотники былых времен, в поисках свободы и приключений. Ты, Энтон, все еще сосунок, хотя и большой. А они пожертвовали всем, что составляло их жизнь — как говорится, сожгли мосты. Многие уже не молоды. Африка — их последняя надежда.

Охваченный нетерпением и не зная, куда себя деть, однажды Энтон свернул в узкий коридор на нижней палубе. Навстречу топал громила — брат Мика Рейли. Позади раздался грохот шагов по металлу. После года в доках Помпи, Энтона не могла удивить встреча с насилием. Он выхватил нож и прижался спиной к переборке. Дыхание сперло. Он обернулся и увидел самого Мика.

— Перо тебе больше не поможет, молодой петушок! — осклабившись, Рейли сорвал со стены огнетушитель. Его брат ринулся вперед. От удара огнетушителем правая рука Энтона повисла, как плеть. Он рухнул на палубу, роняя нож. Бандиты открыли дверь вспомогательной котельной и потащили туда отчаянно сопротивлявшегося Энтона. Ему удалось толкнуть старшего из братьев так, что тот ударился головой о стальную переборку, но они все-таки втащили его в тесное помещение и захлопнули за собой дверь.