Джоанна Брендон - Видеть тебя означает любить

— И вы оставили такую прекрасную карьеру только для того… — начала говорить она, но, к счастью, вовремя замолчала. «Чтобы быть пешкой в темных играх Эскобара?» — вот как должен был прозвучать конец фразы. Пеппер схватила бокал и торопливо отпила глоток вина.

— Для чего? — потребовал продолжения Кристофер, снисходительно улыбаясь.

— Для того, чтобы заниматься подобной работой, — сказала Пеппер, на этот раз тщательно следя за словами, и жестом обвела себя и его, как бы напоминая о задании.

Их глаза встретились. В женских — читался вопрос, а мужские — мерцали, исполненные загадочного выражения. Затем по губам Кристофера скользнула улыбка.

— В том, чем я теперь занимаюсь, есть некоторые преимущества и выгоды, — мягко сказал он, и Пеппер поняла, что он имеет в виду вовсе не легкость своих нынешних обязанностей.

Они помолчали некоторое время, и Пеппер ощутила чувство благодарности, когда Кристофер снова принялся рассказывать бесконечные смешные истории из своего опыта службы в разведке.

Где-то в середине их беседы Пеппер осознала, что больше узнала о Кристофере из его рассказов, чем могла бы узнать, начни она целенаправленно расспрашивать его о жизни и привычках. Пожалуй, ей нравится Кристофер Петри, решила она, еще не составив о своем таинственном защитнике окончательного мнения. Но, несомненно, он обладает острым аналитическим умом, язвительным остроумием и чертой, которую Пеппер ценила в людях превыше всех остальных — умением посмеяться над самим собой.

И теперь, когда они возвращались в мотель после короткой прогулки, Пеппер с удовольствием предвкушала очередные веселые истории.

Однако у Кристофера были иные планы. Они много говорили за ужином, но что его смущало — ему крайне мало удалось узнать о своей собеседнице в то время, как она узнала о нем практически все. Ну, не совсем все, поправился он. И эта мысль отозвалась в синих глазах насмешливым огоньком.

— Скажите, откуда взялось это необычное прозвище — Пеппер? — спросил он, улыбаясь до странности мальчишеской улыбкой. — Не верю, чтобы причиной послужил только цвет ваших волос, — закончил он, скорее утверждая, чем спрашивая.

Рука Пеппер непроизвольно поднялась к взъерошенной ветром прическе.

— Конечно, нет, — ответила она с застенчивой и немного печальной улыбкой. — Оно прилипло ко мне еще в самом раннем детстве. Я тогда выучилась куче соленых словечек и применяла их где ни попадя в самое неподходящее время. — О, для таких слов, разумеется, никогда не бывает подходящего времени, возразите вы, — торопливо добавила она, заметив, что губы Кристофера дернулись от сдерживаемого смеха. — Но с моим характером… — протянула она и безнадежно пожала плечами.

И тут же янтарные глаза вспыхнули теплым юмором, когда ей вспомнились некоторые изобретательные методы, при помощи которых обеспокоенная мать пыталась отучить дочь от дурной привычки. Но ничто не помогло, даже промывание рта с мылом после каждого бранного слова.

Кристофер заулыбался во весь рот.

— Я как раз подозревал нечто в этом роде, — чистосердечно признался он.

Линии, разбегавшиеся из уголков его глаз, напомнили Пеппер солнечные лучики, которые она обожала раскрашивать будучи ребенком, за что, понятно, попадало от родителей.

— Но с тех пор вам, должно быть, удалось полностью избавиться от этой привычки, — заметил Кристофер. Его лицо приняло вежливое выражение, но глаза внимательно наблюдали за спутницей сквозь ресницы, в тоне проскочила нотка сомнения.

— М-м-м, — невнятно отозвалась Пеппер, малодушно предоставляя ему самому прийти к какому-нибудь заключению на этот счет. А истина заключалась в том, что ее бедной матери до сих пор приходится морщиться и зажимать уши, когда у дочери вырывается крепкое словцо или целый поток брани — в зависимости от настроения.

Холодная весенняя ночь явно претендовала на звание романтической: небо было усыпано сверкающей россыпью звезд, луна, казалось, играла в прятки с мягкими клубами плывущих бесконечным косяком облаков.

Кристофер полностью отдался созерцанию окружающей красоты, Пеппер же с увлечением рассматривала своего спутника. Он, естественно, сильно устал, просидев за рулем машины целый день и часть ночи, но его движения тем не менее отличались плавностью, спина и плечи сохранили жесткую прямоту, а походка — упругость.

Внезапно Пеппер пошатнулась и на секунду потеряла ориентировку в пространстве, словно получила удар по голове. Чуть позже, придя в себя, она поняла, в чем дело.