Марта Шилдс - Верю тебе

- Эмма, если ты не будешь давать мне приближаться к сыну, я буду вынужден...

- Раф! - позвал Габи. - Ты идешь?

Раф выпрямился и, полуобернувшись, ответил:

- Иду.

На Эмму вдруг навалилась нечеловеческая усталость.

Раф снял бейсболку и открыл дверь. Обернувшись, он увидел, что Габи нехотя бредет к дому, подбрасывая на ходу мяч.

- Поторопись, Габи. Бабушка звала нас еще пять минут назад.

- Иду, - проворчал мальчик. Он стащил с руки бейсбольную перчатку, поднялся по лестнице и бросил мяч и перчатку на ближайший стул.

- Это так ты хранишь свое спортивное снаряжение? - спросил Раф.

- Угу.

Бросив на Рафа взгляд, в котором читалось:

"И ты туда же", Габи схватил свои вещи и кинул их в старый плетеный комод, где хранились его игрушки.

- Если ты не будешь беречь свои бейсбольные принадлежности, они долго не протянут. - Раф снял с сына бейсболку. - Иди умойся.

- Ладно.

С таким видом, будто его вели на казнь, Габи направился через прихожую в ванную.

Раф с улыбкой проводил сына взглядом - типичный мальчишка: мог до изнеможения гоняться за мячом и быстро сникал, когда надо было что-то убрать или, не дай Бог, помыть руки.

Качая головой, Раф пошел на запах кукурузного хлеба, доносящийся из кухни.

- Пахнет замечательно, - сказал он Сильвии.

Она улыбнулась ему.

- Спасибо, что присмотрел за Габи. Мне трудно следить за ним во время готовки. Этот мальчишка - истинное наказание!

Раф положил бейсболки и облокотился на стол.

- Интересно, неужели я был таким же в его возрасте?

- Наверное.

- Я могу чем-нибудь помочь? - спросил он.

Сильвия только отмахнулась.

- Я сама разберусь. Раф уже понял, что Сильвия четко разделяла работу на "мужскую" и "женскую". Но он должен был предложить. Его мать требовала от сыновей, чтобы те мыли посуду наравне с дочерью, а от дочери - чтобы она помогала братьям косить лужайку. Так ему рассказывали.

Раф хотел бы воспитывать своего сына так же, но, если бы он попытался пустить в ход свой родительский авторитет, Эмма обвинила бы его во вмешательстве в ее жизнь.

- Вы всегда сами готовили? - спросил он. -Мне казалось, что люди, живущие в таком доме, должны иметь слуг.

- Господи, конечно. У меня был повар вплоть до того дня, когда умер Сесил. И горничные тоже. Хотя они были приходящими. - Сильвия вздохнула. - Пришлось всех отпустить, когда выяснилось, что у нас нет денег.

- А что произошло? Ведь ваш муж, кажется, был президентом сберегательного банка Мемфиса?

Она кивнула.

- Думаю, он потратил все наши деньги на поддержание нашей репутации в обществе. Общественная жизнь была очень важна для Сесила. Важнее, чем благополучие семьи, я полагаю. - Сильвия пожала плечами. - Мы справились. К тому же я всегда любила готовить и копаться в земле. Когда я была маленькой девочкой, мне всегда больше нравилось перебирать горошек на кухне или сажать в саду ноготки.

- Значит, это ваша заслуга, что двор такой красивый.

- Я бы и огород тут развела, если бы в этом дворе был хоть один солнечный уголок.

- Вы, конечно, отличный садовник, но лично я предпочитаю вашу стряпню. Раф ловко подхватил кусочек кукурузного хлеба.

Его мать тут же отругала бы его. Сильвия просияла.

- Спасибо, сынок. Вот, попробуй-ка это с медом.

Нет, в старых южных традициях есть безусловные плюсы, подумал Раф, поливая медом горячий кукурузный хлеб.

- Я видела, ты разговаривал с Эммой, - как бы невзначай проговорила Сильвия.

Он почувствовал замешательство. Обсуждать с матерью Эммы их разговор было, конечно, определенным предательством, но ему нужен был союзник.

- Она не разрешает мне взять Габи и Рэнди поплавать в субботу.

Сильвия покачала головой.

- Что за девчонка!

- В чем дело, Сильвия? Почему она так не доверяет мне?

Поджав губы, та взглянула на него. Эмма говорила, что Сильвия на его стороне. Вот сейчас он это и выяснит.

Наконец Сильвия решительно кивнула. Она подошла к двери, бросила взгляд в прихожую и повернулась к Рафу.

- Эмма не разрешила бы самому Билли Грэхему <����Билли Грэхем - известный американский проповедник-евангелист.> пойти с Габи в воскресную школу. Она больше не доверяет никому, особенно мужчинам.

- Почему? Потому что я оставил ее? Но я не был виноват.

Сильвия, пожав плечами, вернулась к плите.

- Отчасти и ты виноват, но, конечно, только отчасти. Она хлебнула горя за эти шесть с половиной лет, особенно с Джерри и Сесилом. Нам всем было нелегко, но она больше всех настрадалась.