Мила Бояджиева - Поцелуй небес

- Вон инструмент без дела стоит. Огласите, юноша, празднество звуками. А то Евгению уже два года недопросишься.

- А что, я парень не гордый, в консерватории концертировать не стану, а для друзей с удовольствием выступлю - Леонид подсел к фортепиано. Начать, полагаю, следует с лирической... Он раздумчиво пробежал пальцами по клавиатуре, и бодро вошел в колею модного мотива: "Листья желтые по городу кружатся, листья желтые на плечи мне ложатся". Леонид начал подпевать, приятным домашним баритоном, слегка имитирующим Кобзона. В комнате повеселело, с помощью хозяев и гостей душевно зазвучало хоровое исполнение романсов и самых популярных шлягеров.

Виктория и Макс, получив положенные подарки, спали в другой комнате, Татьяна Ивановна |убрала грязную посуду, накрывая стол к чаю. -Ты что как неживая сегодня? Устала, дочка? - заглядывала мать в лицо Евгении, убиравшей на кухне остатки салатов в холодильник. - Поди, поди, с гостями посиди. Небось Леонид для тебя старается. Вот парень, так парень! Все праздничные дни остается в части, чтобы к нам зайти, даже по Москве, как другие, не мотается. С тебя вон глаз не сводит. И все так - без надежды! она со вздохом облизнула палец, выложив свещую "Прага" на блюдо.

- Я все вижу, мам. Хороший парень. Только к чему мне он? Скоро Леша вернется, обещал на пенсию выйти- у них же с 35 лет! - без энтузиазма заспорила Женя.

- Ой, радость какая! - съехидничала мать. - И опять будем здесь твоего пенсионера пристраивать, к нормальной жизни приспосабливать... Да, ладно, прости, ты сама уже взрослая...

- Татьяна |Ивановна сняла фартук, швырнула мимоходом на табурет и поплыла с тортом в гостиную, на ходу подпевая: "Только раз судьбою рвется нить...".

В комнате зажгли торшер и приятный полумрак охотно впитывал в себя аромат хризантем, запах клубничного варенья, духов и любовное томление печального романса.

Женя облокотилась на фортепиано, и когда умолкли финальные аккорды, неожиданно для себя сказала:

- Лень, "Не уезжай ты, мой голубчик" знаете?"

- Как раз мой любимый романс! А давайте, Евгения Михайловна, попробуем на два голоса? Потихоньку... - предложил Леонид.

- Отчего же потихоньку, я могу и громко. В музшколе всегда солировала. - Евгения стала рядом и почти не примериваясь и не подстраиваясь они запели дуэтом так, будто репетировали ежедневно. На душе у Евгении было странно приятно, как-то душераздирающе сладко - ведь пела она про Лешу, обращалась к нему, но пела с другим - голос к голосу, наслаждаясь послушным партнерством и тем, что этот человек, такой милый, легкий, чуткий думает сейчас о том же - о ее любви к Алексею и своем соперничестве с ним. И абсолютно, как сказала мать, безнадежно...

Им бурно аплодировали и просили "что-нибудь еще". Певцы долго копались в вариантах, и , наконец, вытащили из памяти романс "Гори, гори, моя звезда", который Леня исполнил один, шутливо-страстно поглядывая на Женю.

Когда фортепиано затихло и музыкант крутанулся на стульчике, представив гостям свое раскрасневшееся мальчишески- проказливое лицо, Женя чувствовала себя по- новому счастливой, а утренний эпизод с журнальной фотографией показался вовсе не пустяшным знаком судьбы.

"Ну что же, у него там своя жизнь, у меня здесь - своя", - с отчаянной решимостью постановила она.

Леонид вызвался проводить Евгению до дома (идти-то два переулка), так как она оставаться у родителей не смогла, надо было кое-что приготовить для занятий к завтрашнему утру. И они вышли в сырую мартовскую ночь. Насыщенный моросью воздух показался особенно свежим и ясным после комнатной духоты. "Перед весной бывают дни такие: под плотным снегом отдыхает луг, шумят деревья весело - сухие, и теплый ветер нежен и упруг"... - вдруг прочитала Евгения вынырнувшие откуда-то из памяти по зову мартовского ветерка ахматовские строки.

- Это, наверное, Ахматова? Или Цветаева? Стыдно, но я их что-то путаю, - смутился Леонид.

- Действительно стыдно. Особенно с вашим слухом, Леонид. Ведь они такие разные! - удовлетворенно наблюдала замешательство кавалера Евгения. Но тот хмурил лоб и сжимал губы оказывается по другому поводу. Наконец в его глазах блеснула странная решимость::

- Вспомнил! - капитан остановился под фонарем, не замечая падающей с крыши на его жесткие погоны капли, прочел:

- Я Вас люблю и я бешусь, что это труд и стыд напрасный, и в этой глупости ужасной у Ваши ног я признаюсь!

- Ну это ясно - Пушкин. Только Вы что-то спутали, с фальшивой бодростью заметила Евгения, понимая, что цитата совсем не случайная.