Мила Бояджиева - Поцелуй небес

- А почему тебя в клинике называли Остин?

- Так меня зовут здесь. Остин Браун... И, вообще, девочка, не терзай себя и меня неразрешимыми сейчас загадками. Отдохни немного и, даю тебе честное слово, все непременно прояснится, - Остин протянул руку, чтобы погладить ежик на Викиной голове, но она отстранилась, глядя на Остина полными ужаса глазами. "Неужели, это всего лишь бред и мужчина, улыбающийся отцовскими глазами, совсем чужой человек?!" - мысли Виктории путались, головная боль усиливалась, грозя разнести затылок.

- Мне нужен анальгин, - прошептала она и проглотив предложенную Брауном таблетку, прилегла на мягкий кожаный диван. Остин укрыл ее теплым пледом, стало спокойно и безразличней. Только очень интересно было наблюдать, как прыгает в окне, приближаясь и обрастая деталями, высокий, пышный как торт остров...

Спящую девушку отнесли в комнату на втором этаже, выходящую на южную сторону. Тут ее впервые и увидела Алиса - свернувшийся под одеялом комок теплой, затерявшейся в мире человеческой плоти. "Чья-то любимая дочь, внучка. Чьи-то сердца разрываются сейчас от боли при мысли об этом потерянном дорогом существе," - с содроганием думала Алиса, представив себя на месте неведомых родителей Вики.

- Мы должны поскорее вернуть ее близким. Страшно даже представить последствия этой нелепости, совершенной фанатичными арабами, - с мольбой посмотрела она на мужа, но в его молчании и ответном взгляде скрывалась такая грусть, что Алиса больше ничего не сказала, лишь прижалась к Остапу, слушая стук сердца в его груди и поняла: ничего пока сделать нельзя.

Последовавшие после прибытия девушки дни были сплошной пыткой. Они не знали, что отвечать на ее вопросы, как вести себя и единственное что могли сделать для гостьи - окружить теплом и заботой.

Виктория замкнулась в себя, почти не реагируя на попытки наладить контакты. Приглашенный Остином невропатолог, выслушав ее историю (конечно же изрядно отредактированную), порекомендовал как можно скорее устроить встречу Виктории с кем-нибудь из близких. Хороший совет, но абсолютно не выполнимый. Вот тогда Остину пришла в голову идея, на реализацию которой он потратил около месяца, использовав все имеющуюся в его распоряжении и полномочиях ИО возможности. В результате в начале ноября на причал Острова была высажена сухощавая старушка, пожелавшая самостоятельно, без помощи Малло взобраться к дому по крутой каменной лестнице. Брауны, наблюдавшие за путешествием гостьи с балкона, изумленно переглядывались - 86 лет и такой уверенный твердый шажок!

Августа Фридрихновна Белова (в девичестве Габернье), конечно же, не собралась бы в Америку, а тем более во Францию. Но Бенджамен настаивал, а после того, что произошло этим летом, Августа впервые почувствовала себя потерянной. Что за ужасная история, право же! Кто бы мог себе представить?! Верно говорят в народе "беда не ходит одна". Но таким тайфуном обрушиваться на славное, безобидное семейство - уж совсем не справедливо и слишком жестоко... Вначале положили в больницу Алексея Козловского. Наездник, силач, добряк, каких мало, красавец... Надо провести обследования, говорят. Крутили и так и этак, на консультацию куда-то возили, а ему все хуже и хуже, даже с кровати подняться не может. Записки черкнуть не в силах - руки не слушаются. Катя театр забросила, при муже сидит, хорошо еще, детей в Москву отправили. А здесь известие: "Исчезли дети генерала Шорникова, недавно вернувшегося из Афганистана. Возможно похищение..., ведется расследование." Решили больному не говорить, и так слаб. Повременить с сообщением немного, а там либо преступников найдут, либо Алексею с головой полегчает. Да куда там... Срочно забрали больного в бессознательном состоянии на операционный стол - трепанация черепа, закупорка какого-то сосуда.

Просидела Катюша до поздней ночи под дверями "экстренной хирургии", а потом вышел к ней доктор, высокий такой, худющий и говорит:

- Вы, Екатерина Семеновна, в доме одна?

- Не-ет, - отвечает недоуменно, - то есть, да. Дети в Москве. Тогда я вас на своей машине до дому довезу. Поздно уже, транспорт не ходит, не дело молоденькой женщине через весь город одной тащиться. А сам руки сухие-сухие от мытья, аж шуршащие, нервно потирает.

- Как Алексей? - спрашивает Катя, не спуская глаз с его длинных беспокойных рук.

- Мы сделали все возможное... Увы..., - вздохнул, хрустнул пальцами, посмотрел под ноги. - Сожалею... Ваш муж скончался десять минут назад.