Мила Бояджиева - Сладкий роман

- А может, нам стоит использовать Сла? Тщеславен, глуп, к тому же неравнодушен к красотке, а значит, легкая добыча.

- Хорошая идея, шеф! - Оживился Руффо. - Надо сделать так, чтобы в Вальдбрунн вместе со мной явился Барсак. Нет, разумеется, не как единомышленник и помощник. Сол ненавидит меня и не поверит мне ни на йоту... Но он прекрасно сгодится в качестве врача! - Хоган смачно чмокнул свои вытянутые пальцы. - Чудесная идея, ай да Руффо, ай да голова!

- Не понял. Мы должны его уговорить, подкупить, обмануть?..

- Мы сделаем из него отличную подсадную утку. А затем - насквозь погрязшего в грехах козла отпущения. Для тех, кто вздумает затеять следствие.

- Хорошо, я вызову Сола, постараюсь примириться с ним и командирую в замок.

- Никаких приглашений! Ты что, Заза?! Пусть рвется к тебе сам и умоляет доверить ему переговоры с нашими героями.

- Сол не поверит, что Дикси стерва.

- Для него ты выдашь другую версию, Заза, сделав исчадьем ада господина Артемьева. Пусть катится в поместье разбираться и запутает голубков ещё больше. А уж там я сработаю не хуже Шекспира! Гора трупов и скорбный голос мудреца: "Нет повести печальнее на свете, чем повесть Ромео и Джульетте".

Руффо захохотал мелко и дробно, как от щекотки.

Соломону уже второй раз звонили коллеги из Лаборатории, конфиденциально сообщая, что в Вальдбрунн командирован Хоган и "группа слежения". Барсак сообразил, что все это неспроста. Он давно уже вышел из игры, ссылаясь на болезнь и выплатив неустойку фирме.

Преувеличенное недомогание Сола было предлогом отстраниться от дела. Он не обманул Дикси, передав шефу её ультиматум и присовокупив к нему свой: если за "объектом" не прекратится наблюдение, он выходит из игры. Барсака заверили, что красотку оставили в покое и посоветовали отдохнуть. Все это устроилось так просто, что сомневаться в обмане не приходилось. "Сделали из меня соучастника, чтобы при случае посадить в дерьмо. А уж случай, видать, будет не из простых".

В сентябре Соломону получил толстый конверт, в котором оказалась тетрадь с крокусами, мелко исписанная рукой Дикси.

Заголовок "Дневник Д.Д." был зачеркнут алой краской и сверху ею же выведено: "Признание Доверчивой Дряни"

Сол углубился в занимательное чтение с весьма нелицеприятными отзывами в свой адрес. Дойдя до последних страниц, больной вскочил, ринулся в ванную, наспех побрился, затем, не раздумывая, облачился в свою походную джинсовую пару и громко выругался. Какого черта пороть горячку, когда есть телефон!

Дворецкий передал трубку хозяину и Сол впервые услышал четко и вполне легально голос, который не раз воровски подслушивал.

- Я знаю о вас от Дикси, господин Барсак. Что? Нет, нет, она чувствует себя прекрасно... Были кое-какие трудности, но недоразумение уладилось... Мы собираемся вскоре пожениться.

- Я убежден - вы получите лучшую жену на свете, господин Артемьев... Только... - Сол замялся, не представляя, каким образом может предупредить Майкла об опасности. Да и стоило ли пугать Дикси? Возможно, он слишком зол на шефа и придумывает несуществующие беды? - Прошу вас об одной любезности, маэстро...Это связано с моим здоровьем и последним, хм, горячим желанием заснять торжество на пленку. Ведь вы планируете сыграть свадьбу весной? Подумайте, зачем вам затягивать? И я бы смог запечатлеть этот день своей камерой... Ведь именно я открыл экрану Дикси...

- Понимаю, Соломон... Кажется, понимаю. Хорошо, какой ориентир для бракосочетания по европейскому календарю предлагаете вы?

- К чертям календарь! Смотрите в окно, дружище и подарите ей свое сердце как только расцветут крокусы...

В последнее время сильнее, чем когда-либо, Соломон Барсак чувствовал себя иудеем. Какая-то подспудная древняя мудрость, таящаяся в его крови, пробивалась к разуму, но застревала на полпути, переполняя сердце. Сердце подсказывало ему, что надо доверять знакам, намекам судьбы: цветущим на тетради Дикси веселым подснежникам. И надо быть хитрым и осторожным в всем, что касается "фирмы".

Если в замок отправляется Руфино - значит, близится финал. Зная "творческие установки" шефа, Соломон предполагал, как далеко может пойти смелый "авангард" в "реабилитации Вечных ценностей". И он потребовал у шефа аудиенции.

Шеф выглядел смущенным, он явно избегал серьезного разговора с Солом. Но после некоторых уверток ему пришлось выложить все начистоту.

- Мы водили тебя за нос, старик. Извини, для меня искусство прежде всего. Жаден, жаден, мать родную готов продать... Царство ей небесное... Личные отношения мешают делу. Ты слишком прикипел к нашей красотке, снимая её горячую постельку. Это и понятно - меня самого от твоих шедевров потянуло на сладкое. Но дело прежде всего: Соломон Барсак взбунтовался и фильм досняли другие ребята. - Шеф печально вздохнул. - Надеюсь, ты не в обиде за гонорар?