Александра Грэй - Десять мужчин

Там реальность вновь напомнила о себе: шеф взревел, что я опоздала, и пожелал немедленно знать, кто посмел покуситься на его тайный запас органических фиников. Я отчитала себя за то, что вовремя не возместила съеденные финики, и засела за диктовку.

О падении я не вспоминала неделю, до того утра, когда, распахивая шторы, потеряла сознание и рухнула вновь. Миг спустя я уже была на ногах и вся в делах — отмахнувшись от очередного сигнала, что моя рваная жизнь медленно, но верно опускает меня на колени.

Обнаженный, теплый Любовник во сне прильнул ко мне. А вот мой сон был не так безмятежен: аккомпанементом к нему служил колокольный звон. В три часа ночи я проснулась от настойчивого телефонного звонка и с трудом оторвалась от Любовника.

— Алло?

— Это я.

Я? Кто — я? — пытался сообразить мой заспанный мозг.

— Дорогая?

Так мог произнести только Лорд.

— У вас все в порядке? — пробормотала я, прежде чем сообразила, что по его голосу этого не скажешь.

— Да. Хм. Нет. Мою машину забрали.

— Кто?

— Полиция. Мне нужно где-то переночевать.

Я молчала.

— Дорогая?

— Да…

— Отлично. Буду через пять минут.

— Вообще-то я не соглашалась…

— Радость моя, пожалуйста. — Просить он не привык.

— Можете лечь на диване.

— О? — выдохнул он, словно получил пощечину.

Глаза Любовника закрыты, руки заброшены за голову. Я окидываю взглядом линию бицепсов, прозрачную кожу на внутренней стороне рук, волоски на груди, отливающие золотом в свете уличного фонаря. Окликаю — шепотом, хотя и собираюсь разбудить. Он открывает глаза, и я понимаю, что он слышал разговор. Я делаю шаг вперед, спотыкаюсь о каркас кровати. Мы с Любовником оба знаем, что легко не будет.

— Лорд в полиции. Ему негде переночевать.

Любовник не сводит с меня глаз.

— А у него что же, в Лондоне никого нет, кроме тебя?

В самом деле. Мне не пришло в голову, что Лорд мог позвонить любому из своих друзей-аристократов или отправиться в отель. Ему удалось вызвать у меня чувство, будто помочь могу лишь я.

— Ты прав. Я не сообразила… но теперь уже поздно. Он будет с минуты на минуту. В этот момент у тротуара над моим подвалом тормозит машина. Хлопает дверца, ни голосов, ни слов прощания, лишь стук каблуков по асфальту. Единственный звук в ночной тиши подталкивает Любовника к действию. Он отбрасывает покрывало, и на фоне простыни передо мной предстает его обнаженное тело, столь совершенное, что я впервые понимаю смысл тех давнишних слов о красоте, рождающей страх. Опустив глаза, я слежу за голыми ступнями — Любовник направляется к ванной, открывает дверь, и я вдыхаю затхлый воздух вечно влажного помещения.

В спальню Любовник возвращается одетым: белая рубашка, у воротничка порванная, синие джинсы, черный свитер и куртка, из-под которой по дороге к выходу он вытягивает волосы. Он уходит молча, как опечаленный, но послушный пес. Я провожаю его до лестницы. Он открывает входную дверь, сквозняк хлещет меня по лицу и поднимает вихрь в моих мыслях. Я уже готова вернуть Любовника, сказать, что устрою Лорда на диване, а утром отправлю восвояси, а потом мы займемся любовью, как всегда… Дверь за Любовником захлопывается. Я падаю на диван и молюсь, чтобы он на крыльце не столкнулся с Лордом. Но я еще полчаса сижу в темноте в ожидании ночного гостя и думать могу только о том, что подать Лорду на завтрак.

Следующим вечером Любовник ни словом не обмолвился о визите Лорда, но за его внешней уступчивостью скрывалось растущее недовольство. Что-то между нами не ладилось, и причина была во мне. А Лорд тем временем все смелел. Наступил октябрь — недолгое межсезонье между поло и охотой, а Лорд, вместо того чтобы отправить всех пони на конюшни, оставил нескольких у себя в загоне и пригласил меня покататься верхом. Для меня он выбрал самого крупного и быстрого пони. Я была в ужасе.

— Ну же, радость моя! Сезон закончился, они все устали. Далеко он с тобой не убежит! — подбадривал меня Лорд, которому все было нипочем: сам он будто сливался с седлом.

Мои мольбы и страх его только заводили, но меня спасла хромота одной из лошадей. Пускать вскачь ее теперь было нельзя, только шагом. Шли недели, лошадка выздоровела, я привыкла к седлу, и когда Лорд приглашал к себе, мы чудесно проводили дни: верхом объезжали желтеющие поля и говорили, говорили о его жизни, о моей жизни.

В калейдоскопе событий легко было забыть, что мои дни на Чешем-Кресчент сочтены, но мысль о необходимости подыскивать квартиру меня постоянно точила, а с приближением крайнего срока буквально парализовал страх. Лондон означал для меня только Найтсбридж и Мэйфер, районы недоступные для девушки с моими средствами. В конце концов я все же купила карту города, вечернюю газету и за ужином с Любовником отважилась посмотреть в лицо будущему.