Александра Грэй - Десять мужчин

— Будем надеяться, что вы продержитесь дольше, чем предыдущая барышня, что печатаете быстрее, нежели она, а ваш французский не так слаб, — сказал Терри, посасывая то, что когда-то было сигаретой. — Этот контракт мне нужен через час. — Он бросил на стол длиннющий документ на французском.

Я провела целый день за капризной развалиной вместо пишущей машинки, в самом темном углу мрачного кабинета, зато успела полюбить Терри. Он был резок, но эта манера шла его угловатой внешности, всем его каким-то острым чертам: даже макушка торчала вверх горным пиком. Я принимала его за главу отдела, пока из матово-стеклянного закутка не выкатился человечек, которого сотрудники называли Гладиатором, в сопровождении тощей женщины, поникшей под тяжестью кипы папок. Тощая была секретаршей Гладиатора, восседала перед вечно закрытой дверью его кабинета и работала только на него — разве что Терри по-настоящему зашивался с делами.

— Мы тут не за красивые глаза платим, — сообщила Сандра, изогнув выщипанную в ниточку бровь и добавляя папок мне на стол. — Это сделать сегодня же, иначе Терри здорово вляпается.

Узнать неопытного новичка было нетрудно, однако персонал низшего звена, возможно из сочувствия, меня принял: со мной шутили, предлагали чай.

Под конец рабочего дня Терри навис над столом, дымя сигаретой.

— Ну как, все в порядке?

Мои пальцы уже уверенней били по клавишам, и хотя спринтером в машинописи я еще не стала, с контрактами справилась полностью. Подписывая табель, Терри ухмыльнулся:

— В понедельник жду, если ничего лучше не найдешь.

Я пять часов без остановки колотила по клавишам, чертовски устала и проголодалась, глаза слезились, а волосы провоняли дымом, но, услышав эти слова, я поняла, что вернусь. На холм я поднималась с единственным желанием: домой, домой, домой. Дома мама, и по четвергам она обычно готовит луковый суп. Я соскучилась. И очень надеялась, что после первого рабочего дня муж меня встретит, потому что без него жизнь на острове не имела никакого смысла.

Открыв входную дверь, я тотчас поняла, что в пансион вернулись мальчики. «Соун-Хаус» гудел как улей, на кухне шестеро женщин в белых халатах и колпаках готовили ужин в гигантских чанах и, перекрикивая друг друга, бряцали подносами из нержавейки. Новых лиц с меня на сегодня было достаточно; шмыгнув мимо кухни, я взлетела по лестнице. Моя мечта о покое в нашем гнездышке разлетелась в прах, едва я переступила порог. Квартиру невозможно было узнать: по кухне словно смерч прошел, холодильник настежь, а на полу в гостиной дюжина младшеклассников поглощали шоколадное печенье с апельсиновым соком без отрыва от телеэкрана с мультиком. По звонку в шесть часов все они сорвались с мест, пролетели мимо меня, словно я была пустым местом, и вместе со стекавшимися отовсюду другими мальчишками ринулись на вечернюю перекличку. Я выключила телевизор, немного постояла в тишине. Кухонные запахи усилились. На ужин давали сосиски с фасолью.

Я убрала печенье, вымыла чашки, скорчила рожу Оливии Ньютон-Джон за то, что слишком блаженно улыбается, и уже взбивала яйца для омлета, когда появился мой муж, не отрывавший взгляда от расписания.

— Поверить не могу, что он поставил мне пять вечерних дежурств в неделю, — простонал Учитель, наливая молоко в стакан. — Прости, милая, я буду здорово занят. М-м-м, вкусно. — Он откусил тост.

— Омлета хочешь?

— Нет, с ребятами поужинал. — И он нырнул в гостиную, к теленовостям.

Ближе к ночи я пошла по школе на поиски мужа; встречавшиеся по дороге мальчики, взглянув на меня, тут же отворачивались.

— Похоже, ребята не знают, кто я такая, — пожаловалась я, обнаружив Учителя в кабинете за столом, разбирающим стопки книг.

— Перед каникулами не успел им сказать, что женюсь. Надо будет тебя представить, пока они глотки друг другу не перегрызли. — Он поднял голову и подмигнул.

Я обвела взглядом кабинет — судя по всему, средоточие всей жизни моего мужа. Снимки сияющих от счастья игроков всевозможных команд были пришпилены на доске вокруг расписания, отражающего обязанности Учителя — вполне выполнимые обязанности для того, кто готов работать двадцать четыре часа в сутки.

— Ты очень любишь свою работу, правда?

Я стояла у него за спиной, изучая расписание: тренировки, дежурства, спортивные мероприятия на выходных, уроки. Только в тот момент я осознала, что Учитель и его работа неразделимы.

— Это мое призвание. Даже если мне не светит признание, — пошутил он и добавил: — Лучшая работа — это хобби, за которое платят деньги.