Мейв Бинчи - Ночи дождей и звезд

— Мне тоже очень хорошо.

— Что, конечно же, странно, — сказал Томас. — Бури на самом деле пока не закончились. Они все еще рядом для нас обоих, и с ними скоро придется иметь дело.

— Но, возможно, нам спокойно, потому что теперь мы считаем, что можем с ними справиться, — предположила Эльза.

— Что вы имеете в виду?

— Вы возвращаетесь к Биллу, вопрос лишь, когда? А я не уезжаю в Германию, и единственный вопрос: куда теперь?

— У вас быстрый, сметливый ум, Эльза. Вы все отлично можете проанализировать.

— Не такой быстрый, есть кое-что, о чем я могла догадаться давным-давно.

— Не будем тратить время на сожаления, не так ли? — предложил он.

— Не будем. Согласна, что сожаления бесполезны. Даже разрушительны.

— Хотите кофе?

— Возможно, я немного нервничаю, Томас.

— Я тоже, но не думаю, что кофе кого-то может успокоить. Пойдемте. — Когда они спускались по деревянным ступенькам, она держала его за руку.

Ирина улыбнулась им и, казалось, поняла, что эта ночь была для них важной.

В спальне каждый чувствовал неловкость. Эльза указала на горные вершины, назвав их имена.

— Какое красивое место, — прошептала она.

Он подошел к ней, прижал ее к себе и нежно поцеловал в шею. По ней пробежал озноб.

Томас отстранился.

— Это было грубо или что-то не так? — неуверенно спросил он.

— Нет, это было восхитительно. Иди сюда.

Она погладила его лицо и поцеловала, крепко прижавшись, руками легко поглаживая его по спине. Он расстегнул ее блузку.

— Эльза, я не знаю… я надеюсь…

— Я тоже не знаю и тоже надеюсь, — прошептала она. — Но помни: не оглядываться назад, никаких сожалений, никаких сравнений.

— Ты прекрасна, Эльза.

— Обними меня, — попросила она. — Пожалуйста, люби меня, Томас. Люби меня на этом красивом острове, и давай не будем думать ни о чем, кроме этой ночи…

Вонни с Андреасом сели рядышком, и она начала писать Шейну письмо.

Отвечаю на твое письмо про Фиону Райан. Она покинула остров два дня тому назад, вернулась в Ирландию, где надеется снова устроиться медсестрой. Поэтому я не смог передать ей твою записку с извинениями, но полагаю, ты знаешь, как с ней связаться в Дублине.

Надеюсь также, что ты будешь сотрудничать с властями Афин по поводу твоего заключения. Они очень серьезно относятся ко всему, связанному с наркотиками.

Искренне,

Андреас.

Вонни перевела письмо Адреасу.

— Думаю, выглядит немного холодновато, — произнес он.

— Очень даже холодно, — согласилась Вонни. — Ты собираешься заплатить залог и пригласить его погостить здесь полгода?

— Нет, мне все известно. Просто он в тюрьме и он извинился.

— Андреас, ты всех жалеешь… всех, кроме собственного сына.

— Я и его жалею, Вонни, но, увы, слишком поздно. Нет, не говори, что у тебя предчувствие, я больше в них верю.

— Правильно. Хватит об этом, клянусь. Мы пошлем это письмо по электронной почте или попросим Йоргиса послать его факсом, что ты думаешь?

— Хочешь послать его в таком виде, даже несмотря на то, что оно слишком холодное? — усомнился он.

— По-моему, я могу и ошибаться, но в жизни бывают моменты, когда надо быть холодным. Теперь как раз такой случай.

— Ты ошибаешься, Вонни? Никогда! — улыбнулся он. — Давай пошлем по факсу и избавим бедного дурачка от глупого ожидания.

— Зайду в полицию по дороге домой.

— Где дом сегодня? У тебя в квартире или в курятнике? — спросил Андреас.

— Да ты хуже, чем Томас! Смеешься над тем, как я живу, не меньше! Но раз уж тебе любопытно, сегодня ночью я буду спать в маленькой комнате для гостей. Томас и Эльза уехали в Калатриаду вместе, в доме буду одна.

— Они уехали туда вместе? — Он почесал себе щеку. — Понимаю…

— Знаю, представляю, — подхватила она.

— А когда они возвращаются?

— Томас оставил записку. Сказал, что если все будет хорошо, то они побудут там несколько дней.

— Будем надеяться, что у них все хорошо, — сказал Андреас.

— Какой ты милый, — заметила Вонни.

— Ты раньше этого не говорила.

— Нет, но за многие годы я наговорила немало всякой ерунды. Тебе всегда хватало мудрости понять, что я действительно имела в виду, а что пустое. Я действительно считаю, что ты милый и замечательный человек. Надеюсь, ты это знаешь.

— Знаю, Вонни, и рад, что ты думаешь обо мне так.

Дэвид сидел и разговаривал с отцом, придерживаясь строго тех тем, которые они обсудили с Фионой. Ничего о болезни, которая угрожала его жизни, но много об офисе и предстоящей церемонии награждения.