Сьюзен Льюис - Одержимость

— К сожалению… — мрачно протянула Арчер. — Но нам удалось найти водителя такси, он вез Кори после побега, — доложила Арчер.

— Хорошо. А есть ли какие-нибудь ниточки к Сиобан?

— Работаем, сэр.

Радклиф, задумчиво выпятив губы, покачал головой и повернулся к окну.

— Ну почему у меня такое ощущение, что эта сволочь где-то рядом и ждет своего часа? — сердито пробормотал он. — Он не убежал, он выжидает Кори Браун. Черт бы его побрал! И ради Бога, что он имел в виду — сначала покончить с Аннализой? — Радклиф прищурился, напряженно вглядываясь в Арчер. — Надо найти его, Рут. Ты ведь понимаешь, да?

Арчер беспомощно посмотрела на шефа. Она не хуже Радклифа знала — его мучил не только страх за Кори и Аннализу, а то, что с момента исчезновения Кори над ним нависла реальная угроза потерять работу. Пока детали дела не просочились наверх. Ну, например, такая — Кори Браун сама пыталась его предупредить насчет Фитцпатрика еще несколько месяцев назад. И если наверху узнают, наверняка узнает и вся общественность. Кроме того, Фитцпатрик был личным другом Радклифа, что, несомненно, еще больше осложняет дело. Кроме ареста Фитцпатрика в ближайшие часы, ничто не спасет. А похоже, шансы ничтожны. Казалось, никто в мире, кроме самого Фитцпатрика, понятия не имеет, где он. И куда собирается скрыться.

Его руки дрожали, когда он поднял пакет, гнев свернулся внутри усталой змеей, впрыснувшей яд в его мозг. Он судорожно глотал воздух, точно пытался очистить каждую клеточку. Слезы лились потоком от безмерного горя, сердце переполнено мукой.

Все идет к концу, сейчас он на грани — вот-вот потеряет себя навсегда. Он долго боролся, но все реже оставался самим собой, в отчаянии моля Кори прийти.

Он так и не сумел объяснить ей, и она не дала ему шанс. Ярость клокотала внутри, затмила его разум, корежила его, насиловала, взрывала… Кори могла бы остановить, навести порядок в хаосе его разума, его души…

Он в капкане и скоро умрет, очень скоро, взяв с собой Кори. И тогда никто не сможет их разлучить. В смерти она станет залечивать его раны, собирать по кусочкам разбитое сердце. Она успокоит его в вечности, как он хотел при жизни.

Но он же еще не освободил Сиобан? Драгоценную Сиобан с ее муками, а значит, и со своими собственными. Сиобан умрет. Он сделает это ради нее, прежде чем покинет этот мир. Но сейчас он не освободит ее от ада мирской жизни. Он пытался, много раз пытался, но все они были вне Сиобан. Убивать похожих на нее оказалось мало.

Он открыл пакет, вынул содержимое, повернулся к зеркалу. Смертельную бледность лица перечеркивали полоски солнца. Глаза покраснели и опухли, слюна пенилась в уголках рта. Если бы Кори послушалась, если бы полюбила, она бы его спасла! Он собирался все рассказать ей, но она убежала. Увидев выбитые доски, он все понял.

Отчаяние охватило его с такой силой, что ярость стихла. Почему она не поняла, насколько нужна ему, Люку Фитцпатрику? Почему не услышала молчаливый крик о помощи? Но поздно, слишком поздно. Она убежала, и, пока он ползал на коленях по улице, грязной и скользкой от дождя, собирая обломки досок, страшный звериный гнев отравлял его кровь.

Не было времени пойти и за Аннализой. Вообще не было времени ни на что. Оставалось одно — приехать сюда и ждать здесь, ведь она кинется к Беннати!

Сейчас она уже в пути. Скоро появится здесь и привезет с собой Аннализу. Сердце сжалось — он мысленно представил ее лицо. Как он мучил ее, ломал. Она хотела покончить с собой, но ее спасли. Не важно, он сам все доведет до конца. Ей не придется мучиться, как Сиобан. Его голова поникла, рыдания сотрясали тело. Хватит ли мужества? Сможет ли он положить конец ее несчастьям? Да, он любит ее так же сильно, как и Сиобан. Аннализа, Сиобан. Они неотличимы друг от друга, но Кори… Она не тронута страшной трагедией его жизни. Чистая, заботливая Кори… В жизни ли, в смерти ли — она его спасение.

Самолет вот-вот приземлится, пора идти. То, что он задумал, осуществить нелегко, его могут узнать. Но он все продумал.

В последний раз он бросил взгляд на свое отражение в зеркале. Он так долго верил, что ублюдок уже мертв: ему говорили — он умер. Но они ошибались. Он все еще жив, Октавия раскрыла ему глаза. Октавия показала ему — ублюдок живет в нем самом. Та же кровь в венах, те же извращения разжижали его мозг, он делал все то же самое, что и ублюдок, только еще хуже. Ублюдок вел его, он был им. Ну а теперь он сдается, все, все, он сдается, он теперь тот, кого сам боялся, кого презирал, это единственный путь, единственная возможность найти в себе мужество сделать то, что должен сделать.