Сьюзен Льюис - Одержимость

— А вы не думаете… — прошептал Филипп, — Кристос, вы не думаете, что она…

— Ради Бога, ничего не говорите! — отрезал Кристос звенящим голосом. — И думать даже не смейте!

Кори то теряла сознание, то снова приходила в себя. Время от времени, когда сознание ее на миг вырывалось из мрака, она чувствовала, что кто-то наблюдает за ней. Она пыталась заговорить, что-то произнести, но язык не ворочался. А она ведь летела сказать Кристосу, что любит его. Но потом, как если бы кто-то закрывал свет рукой, она снова проваливалась в холодную тьму.

Теперь она очнулась, подняла веки, тихо застонав от острой, как нож, боли, попыталась приподняться, тотчас схватилась за живот: мучительный приступ голода заставил ее попытаться вспомнить, сколько дней назад она ела.

Разве их не кормили в самолете? Паника острыми когтями вцепилась в ее мозг — неужели разбился самолет? И она погребена заживо под грудой металла, а части ее тела валяются в лесу, висят на деревьях, иначе почему она не чувствует их? И вдруг она ощутила — все на месте. Ее руки связаны за спиной, а ноги… Она заставила себя пошевелить кончиками пальцев, резкая боль пронзила щиколотки.

Она снова попыталась пошевелить распухшим языком, уперлась им во что-то сухое, закрывавшее рот. И в ужасе она вдруг вспомнила все.

Люк!

Это Люк стоял позади нее, когда она повесила трубку. Она не слышала его шагов, не слышала стука закрывшейся двери. Он бешено вращал сумасшедшими глазами.

Что случилось потом? Надо вспомнить, унять панику и успокоить дыхание, распиравшее грудь. Да, они поговорили, но что он сказал?

Он сказал, она не оставила ему другого выхода. Он не может позволить ей уйти к Беннати, она нужна ему самому. А потом… О Боже… Он вынул из кармана листок и объявил — это их свидетельство о браке.

Дальше Кори помнила только внезапную боль в голове. Может, воспользовавшись ее растерянностью, он стукнул ее по голове?

Но как он вывез ее из квартиры, как спустил вниз до машины, нес или волок? Почему никто не видел? Но где она? Все, что она чувствовала, — этот запах… Бензин?

Она неожиданно вздрогнула — раздался лязг металла, открылась дверь. Резкая вспышка солнечного света резанула по глазам. Она в гараже? Потом солнце исчезло. Тихие шаги, приближающиеся к ней.

Волны ужаса, парализуя, окатывали ее, и видения убитых проституток возникали перед затуманенным взором. Здесь, в этом самом месте, он убивал их. Каждую связывал, точно так же… Он наклонился. Задышал ей прямо в лицо. Взъерошил ей волосы…

— Не бойся, — ласково шепнул он. — Я принес тебе поесть.

Он развязал Кори рот, и она задохнулась в рыданиях.

— Люк! — молила она. — Пожалуйста, отпусти меня.

— Ш-ш-ш… — сказал он. — Все будет хорошо. — И снял повязку с ее глаз.

Зрение Кори было смазано, его лицо скрывала тень, сквозь полумрак угадывалось некое подобие зловещей улыбки. Сердце Кори превратилось в кусочек льда.

— Нет! — воскликнула она. Его пальцы медленно сошлись на ее горле. — Нет! Люк! Пожалуйста!

Она судорожно дернулась, когда он вдруг сжал пальцы и, держа за горло, потянул к себе, пока она не упала перед ним на колени.

— Я же тебе говорил — в конце концов ты придешь ко мне.

Кори от страха оцепенела, но когда его губы прижались к ее губам, вопль нечеловеческого ужаса вырвался наружу.

— Я не хочу тебя убивать, — прошептал он.

— Люк, отпусти меня! — прохрипела она. — Пожалуйста, отпусти.

— Не могу, — ответил он. — Ты убежишь к Беннати.

— Нет. Я сделаю все, что ты скажешь. Я клянусь!

Он вдруг резко расцепил руки, и она повалилась на него. Обняв ее, он тут же полез в карман.

— А вот и мы, — произнес он. — Посмотри-ка на нас.

Кори в темноте не разобрала, что у него в руках. Подсознание сработало, стоило ей только услышать металлический щелчок — нож!

В половине десятого утра, чувствуя себя совершенно разбитым, Кристос опустился на диван в квартире Кори и нажал кнопку автоответчика. Всю ночь он прочесывал улицы Лондона в поисках Кори. Иначе он бы просто сошел с ума.

Все сообщения на автоответчике были для него, в основном от Женни. Он откинулся на подушки и закрыл глаза. Казалось, объятия сна уже готовы дать ему забвение, но увы. Разочарование, бессилие, почти равносильное страху. И черт побери, если не удастся хоть немного поспать, он и вовсе утратит самообладание.

Сидя среди вещей Кори, он ощущал ее присутствие так сильно, что почти чувствовал ее запах, слышал ее прелестный звонкий смех.