Сьюзен Льюис - Одержимость

Люк закрыл глаза в слепом гневе и разочаровании, боль пронзила все его существо. Он отвернулся, пытаясь взять себя в руки. Но на сей раз ничего не получилось.

Воспоминания-таки плясали перед глазами: отвратительные, кошмарные видения, этот ублюдок, и все, все, что случилось. Боль. Деградация. Ужас. Крики… Он заткнул уши, будто хотел сдержать ужас, но тот уже рвался наружу. Звук собственного голоса навалился на него, как в шторм рев моря, опрокинув его в кошмар прошлого.

Распахнув дверь, Люк вылетел из комнаты. Злой дух уже сжимал его в своих челюстях… Он бежал и бежал, пока ноги не подогнулись, пока их не свело от боли, он уже ничего не видел, кроме звезд, сыпавших из глаз. Потом, позже, он позволил себе вспомнить Кори. Беспомощно застонал, представив, как она успокаивает. Упал, сжираемый огнем, — ублюдок уже ждал его. Он вырвал ее, вдавил свою ухмыляющуюся физиономию ему прямо в мозг. Люк метался, пытаясь выкинуть это дикое видение из головы, но лицо ублюдка, искаженное хохотом, трясущееся от радости, а потом заблестевшее от похоти, не пропадало.

— Нет, нет! — кричал Люк, закрыв голову руками… Но выхода не было. Это чудище сидело здесь, победно разрывая кроликов, лапку за лапкой, так, чтобы кровь текла по рукам… А потом с жутким смехом, забулькавшим изо рта, он взял ее… Это чудовище взяло его Сиобан прямо здесь, прямо в его голове…

В субботу, к четырем часам дня, Кори с Аннализой успели смонтировать только семь с половиной минут передачи. При такой скорости нет никакой надежды уйти отсюда раньше десяти. Да и то в лучшем случае. Но о поездке на последнем поезде в Вест-Кантри не могло быть и речи, потому что женщине не стоит путешествовать так поздно в одиночестве.

Все объяснялось очень просто — Аннализа намеренно делала все, чтобы испортить Кори выходные. Ей, конечно, было стыдно, но она все равно дерзила Кори, будто та виновата в ее, Аннализы, поведении. Весь день Кори держала язык за зубами, потом сорвалась, поняв, что уже никуда не успевает. Кори позвонила Женни, сообщила, что не приедет в Уилтшир, и в ярости откровенно призналась почему.

— Ничего не могу поделать, — добавила она. — Она же режиссер. Пожалуйста, объясните Кристосу, почему именно, на самом деле я очень хочу приехать.

Женни обещала передать. Вернувшись в полутьму монтажной, Кори застала Аннализу и ее коллегу за пустой болтовней.

— О, — саркастически заметила Аннализа. — Хорошо, что ты снова с нами. Жаль нарушать твою любовную жизнь, но нужна пленка с интервью Брэдшоу.

Эту пленку Кори отдала Аннализе еще утром. Аннализа и сама это знала. В конце концов Кори нашла пленку на дне своей сумки и, отдавая, сказала:

— Я была бы очень тебе признательна, если бы ты больше не лазила в мою сумку без моего разрешения.

— О, как умно! — заорала Аннализа. — Теперь надо во всем обвинять меня!

— Кого же еще. Надеюсь, ты получила от этого некоторое удовольствие. Потому что в противном случае все твои усилия напрасны. — И, усевшись за стол, она повернулась к Колину.

Аннализа окинула Кори неприязненным взглядом, сомневаясь, правильно ли она поняла выпад Кори, но поскольку Колин перематывал пленку с Брэдшоу, снова уставилась на мониторы.

В половине шестого Аннализа вдруг объявила, что в семь будет часовой перерыв. Кори чуть не вскипела от ярости: Аннализе, видите ли, надо съездить к Люку, узнать, не вернулся ли он. Ну, это уж слишком! Кори готова была уже накинуться на Аннализу, как зазвонил телефон. Бросив на нее испепеляющий взгляд, Кори схватила трубку.

— Алло! — рявкнула она.

— О Господи, кто это так нервничает? — засмеялся Кристос.

Его приятный бархатный голос тут же растопил Кори, и, отвернувшись от Аннализы и Колина, она ласково спросила:

— Привет, как ты?

— Прекрасно. Ты ладишь со своим трудным режиссером?

— В данный момент не очень, — улыбнулась Кори. — Женни, наверное, объяснила?

— Конечно. Я, видимо, должен просить у тебя прощения за тот разговор.

— Ладно.

— Значит, ты уехать не можешь?

— Выходит, так. Я пыталась сделать все возможное. Но она просто невыносима.

— Понятно. Тогда, вероятно, должен приехать я. А?

Кори закрыла глаза, ее сердце бешено колотилось и, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди.

— Правда? — прошептала она. — Я хочу сказать, что действительно освобожусь очень поздно.

— Ничего, я подожду.

— А как твой фильм? То есть не пойдут ли всякие сплетни, если ты вот так сорвешься и приедешь в Лондон?