Лакшми - Сердце женщины

— А вчера у них в доме выступала танцовщица, и меня пригласили. Отказаться было неудобно, пришлось пойти, — сказала Камакши. — Народу было! У этого Мудалийара — тьма родственников!

— А невеста хорошенькая?

— Так себе. Да я и не разглядела толком. Она вся брильянтами увешана… Родители у нее очень богаты, и она — единственная дочь.

Чандра знала, о ком речь, но ничем не проявила интереса. Жаль, что она не побывает на свадьбе подруги. Очень жаль!

Говорить Чандре ни с кем не хотелось, и она спряталась за газету: сделала вид, будто читает.

Сарада решила отомстить ей за пренебрежение к их обществу.

— Гаури! — сказала она. — Ты почему в простом пудавее?

Гаури сразу догадалась, куда она клонит.

— Для школы только такой и годится.

— Ты ходишь разряженная лишь по вечерам. Да, Гаури? А в волосы втыкаешь белую розу, чтобы сводить с ума бедных мужчин?

У Чандры заныло сердце. Почему эти женщины так злы и завистливы! «Видно, доброта дается от рождения», — подумала она. Лучше всего было промолчать, и она ничего не сказала.

А тут как раз раздался звонок. Учительская быстро опустела. Чандра шла на урок, чувствуя, что в ее душу заползает страх.

«Попала лань в стадо тигров! Как я уживусь с этими сплетницами!» — ужасалась она.

Аламелю покачивалась на подвесной скамейке в гостиной; глаза ее метали молнии. Напротив сидел Балакришнан. Шла очередная семейная ссора.

Хотя Аламелю была уже матерью, выглядела она совсем юной, во всяком случае, гораздо моложе своих лет.

«Говорят: “Женщина может напоить жизнь мужчины горечью яда или сладостью нектара!” — сокрушенно думал Балакришнан, глядя на Аламелю. — Моя жизнь отравлена».

— Неужели ты ничего не соображаешь? — отчитывал он жену. — Пичкаешь ребенка чем попало, а когда тебе делают справедливое замечание, обижаешься.

— А как ему отказать, если он хнычет? Такой упрямый — весь в отца. Может, объелся, поэтому его и вырвало… Надоел он мне — мочи никакой нет!

— Пора уже знать, что можно ребенку. Мало чего он попросит! От твоей патоки у него разболелся животик, и маме пришлось забрать его к себе. Если сама не следишь за ребенком…

— А кто же за ним следит, как не я? — гневно возразила Аламелю и залилась слезами. — Не везет мне на этом свете. Такая уж судьба, видно. Отец всегда на руках носил, слова обидного от него не слышала, а тут меня совсем затравили!

— Разве я тебя когда-нибудь ругал зря? — пошел на попятную Балакришнан. — Конечно, твое упрямство хоть кого из себя выведет… А хочешь, я куплю тебе книгу об уходе за ребенком? Почитай — полезно.

На лице Аламелю мелькнула слабая улыбка — так иногда проглядывает луна из-за облаков.

— Ладно уж, купите, — милостиво изъявила она согласие.

— Кстати, поговорила бы с учительницей Шаку, — продолжал Балакришнан, обрадованный такой необычной покорностью. — Спроси у нее, как надо воспитывать детей. Ведь учителя изучают психологию.

Аламелю снова нахмурилась.

— Не желаю я говорить с этой наглой девицей!

Балакришнан сразу смекнул, что у его жены была какая-то стычка с Чандрой.

— Ну, не хочешь — не надо! И без нее обойдемся. Я тоже не люблю фамильярничать с низшими.

— Эта Чандра нравится только вашей сестре да брату.

— Что ты говоришь, Аламу! — не сдержал изумления Балакришнан. — Чандра нравится Джаханнадану?

— Разве не видите? Он с нее глаз не сводит. А эта притворщица сидит опустив голову, будто ничего не замечает… Раньше ваш братец на стороне развлекался, а теперь решил завести интрижку у нас в доме. Порядочным женщинам скоро здесь и жить нельзя будет…

Балакришнан задумался. Он и сам иногда поглядывал украдкой на Чандру. Лицо у нее доброе, открытое; душа, наверное, кристально чиста. Жизни она совсем не знает, это сразу заметно. Очень жаль, если из-за брата она потеряет свое доброе имя.

Но с женой он не стал говорить обо всем этом: еще снова разбушуется.

— Оставим этот разговор, Аламу, — успокоительно сказал он. — Чандра уже не маленькая, сама отвечает за свои поступки. Какое нам дело до нее?.. Ты, кажется, хотела поехать к родителям. И я бы с удовольствием развеялся. Давай возьму отпуск в следующем месяце, и отправимся с тобой дней на десять. Проведаем твоих родителей. — Этот маневр Балакришнан предпринял не случайно: знал, что стоит заговорить с Аламу о ее родителях, как она тут же позабудет обо всем на свете.

Так было и на этот раз.

— Да, наш Колапур не чета этому захудалому Малли Тоттаму, — завела Аламелю свою привычную песню.