Наталья Стеркина - Соучастница

Ирина кивнула, на глазах были слезы. Что ж, прощание с сыном. И вообще все совсем не так, как она думала. Одно угадано правильно - у них своя жизнь и там Рита - героиня.

- Ладно, Кот. Я пойду, к друзьям твоим заходить не буду, извинись за меня и попрощайся. Буду ждать твоих звонков. Давай ключ, дом твой будет тебя ждать всегда в порядке. Я тебя действительно понимаю, а главное люблю и всегда и во всем за тебя. Это ты знаешь.

Ирина обняла Костю и, не оглядываясь, сдерживая слезы, побежала вниз по лестнице. Поймав машину, Ирина секунду подумала, какой адрес назвать, посмотрела на часы - час дня, скоро из школы придет Катя, надо навестить их, а потом уже пора заниматься делами - надо бы получить гонорар, поехать взять интервью - жить на что-то надо, от этих мыслей, пошлых, как считала всегда Ирина, стало скучнее, спокойнее. Назвала адрес родительского дома. Дверь ей неожиданно открыл отец - его она не видела уже несколько недель, еще до отъезда в Минск во все свои визиты сюда она его не заставала. Теперь же они оба как-то растерялись.

- Привет, пап, давно не виделись. Мама дома?

- Нет, кажется, в парикмахерской.

Ирина прошла в комнату, увидела большой рюкзак на полу - пачки книг. Понятно, отец пришел за следующим "Лесковым".

- Как ты съездила? Как там народ живет в стране Лукашенко?

- Как народ живет, не знаю, а студенты и преподаватели живут как везде - учатся, пиво пьют, в читалках сидят и соответственно, лекции читают, да диссертации защищают.

Ирина понимала, что ее ответ слишком уж сух и разбавила чуть - чуть личной информацией.

- Бывших однокурсников встретила. Он уезжать собирается, а ей в Минске хорошо - увлеченная, да и характер у нее хороший, - неожиданно для самой себя очень искренне похвалила Ирина вспомнившуюся ей Ксению.

- Кофе хочешь?

- Давай, кофейку. Катюшка не задерживается, ей еще не пора? - Оба посмотрели на часы и

- Без четверти два - сказали неожиданно хором, засмеялись, немного смущенно.

Отец пошел на кухню варить кофе, Ирина заглянула в детскую - там уже опять был Катин мирок - все, что она утащила в большую комнату, пока жил Костя, вернулось на место - большая мягкая кошка, большей альбом с фотографиями, вышитая какая-то еще пробабушкинская подушка (любимая ею с детства раннего). Грусть, нежность, вина перед детьми - все это сейчас было в Ирине, но как-то не болезненно, мягко отзываясь в душе. Раздался телефонный звонок. Отец снял трубку.

- Ирину? Да, пожалуйста. Ира, тебя.

Заглянул он в детскую. Ирина подошла к телефону.

- Татьяна.

- Ирка! Я мобильник проверяю. Павел подарил. У меня новостей гора. Запиши мой номер.

И она протараторила цифры. Ирина послушно записала и сказалаю

- Ты мне потом с нормального перезвони. Расскажешь.

- Вечером. Я сейчас у Пашки на репетициях, говорить неудобно. Пока.

Ирина повесила трубку, вошла на кухню. Отец ждал ее.

- А вообще как дела? - вдруг спросил отец.

Это новость - тон его был очень участливым, никакого ерничества.

- Терпимо, - подумав, ответила Ирина, - вполне терпимо. А у тебя?

- А у меня, - он широко улыбнулся, - хо-ро-шо!

Раздался звонок в дверь, пришла из школы Катя - невеселая.

- Что ты, Кекс? - кинулась к ней Ирина. - Как ты себя чувствуешь, ничего не болит?

- Голова. И Тройку получила. Ни за что...

Катя вяло, медленно разувалась, развязывала шарф. Из кухни вышел Викентий Сергеевич.

- Давай-ка, Ира, ей температуру померим.

- Ой, привет, дедушка, ты дома уже? Ну ее, эту температуру.

Но Ирина, конечно же, поставила ей градусник. Отец быстро уложил книги в рюкзак, кинул какие-то папки.

- Ира, сейчас вернется мама. Сама понимаешь, я не очень хочу с ней сейчас здесь видеться. Там, у меня, общаться проще. Время все сгладит. В общем, я ухожу. Вечером позвоню, узнаю, как Катя. К ней заходить не буду, сама ей что-нибудь объясни.

Отец поцеловал Ирину и ушел. Ирина вошла к Кате, вынула градусник.

- 0-о, Кекс, да ты заболела. Сейчас дам чаю с лимоном, аспиринчик.

- Мам, а где бабушка?

- В парикмахерской. Скоро придет.

- А дед ушел?

- Да.

- Я знаю - они теперь всегда будут везде по очереди, не вместе. Но мне и деда тоже жалко, он ведь теперь в другом месте, другом доме.

Катя выпила чаю и задремала. Ирина ждала мать нетерпеливо, ей нужно было к пяти в редакцию, а потом надо бы вернуться сюда. Еще раз вспомнилось Галкино "она должна избавиться от бабушкинского синдрома". Наконец пришла мать - хорошо подстриженная, уложенная. Шепотом Ирина рассказала про Катину болезнь, отказалась от обеда и, пообещав вернуться через два-три часа, убежала. В редакции она быстро переговорила, получила гонорар, пообещала рецензию и, не покурив ни с кем из знакомых, не поболтав "за жизнь" вышла на улицу. Захотелось заехать в Костину квартиру - ее ему оставил отец неплохую малогабаритную "двушку". У Кости порядок - только скопилась пыль. Ирина включила магнитофон. Костя слушал Паганини, и Ирина под звуки скрипки занялась уборкой. Еще раз с горечью поняла, что у Кости переменилась жизнь: сейчас он ничуть не дорожит ни этой квартирой, ни своей карьерой, ни компьютером с Интернетом. Для него сейчас этого места вообще не существует, и есть только Ахмет и Рита.