Наталья Стеркина - Соучастница

Они взялись за руки, и вышли из ванной. Ирина кивнула незаметно матери, что все более или менее в порядке. Катя уселась есть свою морковку, а Ирина пошла попрощаться с Костей. Решено было, что он останется здесь до полного выздоровления, а там будет видно, во всяком случае к Ирининой просьбе он пообещал отнестись внимательно.

В метро Ирина открыла свою книгу. Она подписана была в свое время Саше, но в тот день, когда предполагалось презентовать книгу, встреча у них по каким-то причинам не состоялась и книжка осталась у Ирины в сумке. Ирина прочитала: "Другу и единомышленнику. В память о былом - январь 1999г." Именно эту книгу Саша не прочитал, читал он другие ее рассказы, другие сборники. Что бы он сказал о "Частном случае"? Ирина открыла 17 страницу и углубилась в чтение. Прочитав начало, Ирина поняла, что не может именно сейчас вникать в выдуманный сюжет. Расход родителей, Костя - вот, что болит.

Ирина вышла из метро на станции "Преображенская", посмотрела на часы было свободных минут десять, она зашла в магазинчик, где всегда варят приличный кофе, взяла чашку в руки, и все же опять раскрыла книжку: как же уже тогда не любила она в себе определенные черты, как хотела избавиться, а какой неприятной изобразила эту училку! Сейчас так бы уже не написала сейчас некий просвет намечается и от этого еще грустнее видится прошлое, грустнее, но мягче. Спрятав книжку в сумку, Ирина решила, что Витя, Алла, Майя - куда интереснее.

В редакции ей встретилась знакомая поэтесса, презентовала новый сборник, проворковала, что ее опять выдвигают на премию и намекнула, что еще одна рецензия не была бы лишней. Ирина сегодня видела всех как-то мягко, у нее возникло сочувствие и к редакторше, которая при ней звонила домой и спрашивала, как себя чувствует кошка, и к поэтессе, и к девочке за компьютером - у той были прыщики на носу и плохо покрашены волосы. Ирина вдруг осознала, что очень и очень хочет пореветь у кого-нибудь на плече, что-то вдруг напряжение последних суток сделалось непосильным. "Скорее к Татьяне, она будет говорить о своем, я отвлекусь, а потом, потом домой! Наконец, я останусь одна в своей норе, выревусь, вымоюсь и усну; Татьяна встретила ее у входа в "Рюмочную"

- Ирка, какая ты точная! Я жажду тебя, как ворон крови. Не могу, давай быстро возьмем что-нибудь и я тебе расскажу. Сволочь, какая же он сволочь!

Набрали закусок- котлет, баклажанов, взяли водки и сок. Сели.

- За тебя, Ир! Какая ты сильная все же, можешь от них вовремя уходить или вообще к ним не приходить, когда зовут, ну пусть хоть застрелятся! Ирина смотрела на Татьяну с грустью - раскраснелась, глаза блестят, яркая крупная блондинка, смешливая и сумасбродная, ну во что она еще ввязалась? Представляешь, я хотела дождаться, когда за детьми приедут и к тебе бежать, Пашка спал себе, а я с детьми играла - они такие смешные эти Оля-Толя. Сказку рассказывают так, - например, Оля; "Жили - были дед и...", Толя вступает: "Жили были.." и так далее. Представляешь? У него ровно на два слова отставание, ритм получается - заслушаешься. Они все так учат. Я их Цветаеву наизусть научила читать "красною кистью рябина зажглась", разучили - так красиво выходит, я им говорю: "Маме почитаете". Тут наконец, шофер звонит в дверь, ребята вроде бы собираться бросились: ботиночки, комбинезоны, а тут Павел выходит - у него спьяну все перемешалось, ему пригрезилось, что детей только что привезли и сейчас он их развлекать будет - он их в охапку, в комнату, они визжат, брыкаются, шофер стоит - не знает, что делать, дети ничего не понимают. Он их подкидывает, радуется, вроде здоровается так, я стою дура дурой, он меня не видит. Лохматый, помятый, козлом скачет и орет - "Сейчас, мои зайчата, в "Макдональдс", я только лекарство приму, и шмыг в кровати, к своему пойлу. Тут я к нему подошла и шипеть начала: "Отпусти детей домой! За ними шофер приехал, их мать уж минут десять ждет. Сейчас звонить тебе будет наверняка". А он - "Ты что это - моих детей не уважать? Гнать их тут вздумала. До-мой" - и передразнивает меня. А детки за руки взялись, к двери отступают - они его таким раньше не видели, Бог миловал. Я тоже от него отошла, к шоферу приблизилась и тихо-тихо говорю: "Открывайте дверь, я детей выведу, оденете в подъезде". Сама же стою перед Пашкой руки в боки, базарю вроде с ним, сама детей прикрыла, они хоть маленькие и к такому непривычные, догадались и к открытой двери, я же слушаю Пашин бред - он меня костерит, все грехи мне перечисляет - и мать я плохая, Гришу бездарно воспитываю, с отцом видеться не даю, не то, что его Ленка - присылает детей к папе, и вот сейчас он с ними в "Макдональдс"... Я оглянулась, увидела, что и вещички их догадливый шофер собрал, на меня вопросительно смотрит, вроде ждет распоряжений, а дети, слышно, за дверью, что-то спрашивают, кажется. Я ему: "Езжайте!" Он кивнул, и исчезли. Тут Пашка, конечно, заметил, что монолог он мне свой адресует, а дети-то где? "Оля, Толя -зайчики, куда спрятались? Сейчас..." Выскочил в коридор, выглянул за дверь. Замолчал. Вроде бы трезветь начал и злиться. Тут теперь и Ленка уже виновата - детей настраивает и перекупает и шофер - слишком себе много позволяет, небось Ленкин хахаль давно и прочую чушь. А я уйти почему-то все не могу и не могу - стою, как оплеванная и завороженная одновременно. Потом все же очнулась, говорю: "Все, Паша, я ухожу, мне пора". Его действий и речей никак не комментирую больше. А он, знаешь, так злобно прищурился и говорит, нет, сквозь зубы цедит: "Чтоб ноги твоей здесь больше не было!" Я ушла и плакала, плакала. Плачу и думаю, что я реву - вижу ведь, что поганец, пьянчуга и сама с ним вроде дела иметь не хочу, а когда прогнал, обидно стало. Почему это так? Как ты думаешь, Ириш? Мы совсем расстались или одумается он?