Наталья Стеркина - Соучастница

А Татьяна в это время сидела в квартире своего любовника Павла, режиссера и не могла выйти, оставить шестилетних близнецов Олю и Толю. Перед тем, как ехать к Ирине (а до нее ровно полчаса) Татьяна решила завернуть к Павлу доругаться. Вчера он был крепко пьян, вел себя грубо и глупо, все его штучки Татьяна знала давно и умела ему отвечать тоже грубо и резко. Вчера она помогала ему шантажировать непокорную актрису, для которой придумала прозвище "прима кукольного театра" и объяснять ей кто такая Мальвина, а кто - Карабас Барабас. Переругиваясь между собой, они все же делали общее дело и это как всегда утешало Татьяну. Она оставила Павла вчера часов в восемь вечера пьяным, но уже почти умиротворенным, но сама ушла злая и теперь хотела доругаться. А Павел ничего умнее с пьяных глаз вчера придумать не мог, как вытребовать у бывшей жены свидания с детками. Обычно раз в неделю к нему их привозил шофер жены. Как-то все сходило нормально - Павел бывал трезв, любвеобилен (деток-то он действительно обожал), развлекал их, куда-нибудь возил гулять, а потом в условленное время шофер их забирал. Сегодня же деток привезли, но Павел лыка не вяжет. Шоферу ни к чему - его дело десятое, детки к папе, мол, давай играть веселиться. А у папы бутылка возле дивана да сон похмельный. Так уже несколько часов прошло. Детки воспитанные, сидят тихо, книжки смотрят, телевизор, к папе обратятся, когда мол, гулять, играть, а он - "ни мамы ни тяти". Деткам невдомек, что можно домой позвонить и мамочка их тут же заберет, сидят, терпят, удивляются. А тут Татьяна, Павел ей дверь на автопилоте открыл и опять упал. А детки на нее во все глаза уставились. Пришлось Татьяне знакомиться, кормить-угощать, беседовать. Она их, во-первых, увела от неприглядно спящего папаши, во-вторых выведала, когда и кто их привел и когда и кто должен забрать. Поняла, что потерпеть ей придется всего часок, но что к Ирке она точно опоздает, но решила позвонить ей в четыре с извинениями, а к пяти уж точно примчаться. Повидаться очень хотелось, ведь Татьяна любила слушать Иркины байки и ценила ее язвительность и жизненный опыт.

Ирина бесцельно слонялась по комнате - так все хорошо было спланировано - вот сейчас, без десяти четыре, они бы с Таней уже ели ее вкусный салат, пили красное вино (обе любили) и болтали, болтали. Эта болтовня бы смывала муть, налет с Ирининых новых взглядов, в болтовне бы все уточнялось. Хотелось ведь и похвалить Татьяну за такую милую Марию, может быть даже дать ей себя же послушать (ведь она-то не знает, что ее записали). В четыре часа пять минут раздался телефонный звонок:

-Ирка! Я тут у Павла застряла,

Ирина хотела уже вспылить - опять этот Павел, из-за мужика пропадаешь, но Татьяна ее предупредила сдавленным голосом,

- Тут детки - Оля и Толя, близнецы, помнишь, я упоминала. Так вот, эта скотина лежит пьяный, за ними скоро приедут и я побегу. Ладно?

- Ладно. Ты-то как в эту ситуацию попала?

- Да сдуру доругаться забежала. Мораль... Да сама понимаешь...

- Только позвони, когда будешь выходить, а то мне к семи к родителям, у меня там ведь свои детки

- Я позвоню, если буду укладываться во время. Сама понимаешь, их не оставишь.

Ирина положила трубку в дурном расположении духа. Скорее всего Таня не вырвется. Уедут детки - проснется Павел и начнется все скучное и бесцельное. Может быть, поехать к родителям уже сейчас? Чего выжидать? Но Ирина чувствовала, что сейчас она еще не готова к разговору с Костей, к встрече с доверчивой и пока еще кроткой Катенькой. "Надо собраться, надо обрести какую-то ясность души". Ирина налила себе вина, выпила, глядя в зеркало, и вышла на лестничную клетку. Позвонила Васе. Вася вышел заспанный и вроде недовольный, но увидев Ирину, просиял, он всегда был рад ее поручениям и с готовностью стал ждать, что она скажет.

-Вася, пошли обедать. У меня уж стол накрыт.

Вася не стал спрашивать, почему сегодня такая честь, с радостью подтянул штаны, пригладил волосы, прикрыл свою дверь и пошел к Ирине. Обедали молча, Ирина только предлагала Васе, то соль, то перец. Для него она выставила недопитую когда-то давно водку. Вася с разговорами не навязывался, умел ценить просто присутствие приятного человека. В шесть выпили кофе, Татьяна, конечно, не позвонила.

-Врагов бы своих мне так знать, как я знаю, что происходит с друзьями моими", - произнесла Ирина вслух, закрывая за Васей дверь.

Телефон вообще молчал. Почему-то в этот день никому Ирина не вспомнилась, никто не захотел ее куда-нибудь пригласить, о чем-нибудь рассказать. Некоторое равновесие за время обеда с молчаливым и "светским" Васей Ирина обрела. "Теперь не так страшно", - думала она. Дело еще в том, что Ирина начала себя и чисто физически чувствовать некомфортно. Смерть Саши, саморазоблачение Славы, осознание совей роли, делали ее как бы меньше ростом, сгорбленнее, незаметней. "Я же пока не ангел! - я вовсе не хочу так самоукоряться. И других судить не хочу! Но и прощать всем и все не могу!"