Диана Тэлкрт - Обновленная любовь

- Блефует, как всегда.

- Даже если так, на меня это подействовало как шок. Я тут же заявила, что один из щенков мой.

- Боже!

- Вот именно. И это после того, как я почти убедила Майка, что мы совершенно не можем позволить себе роскоши держать в доме собаку. - Немного подумав, Кэтрин спросила:

- Вы ведь подарите мне одного, да? У меня совершенно нет денег на подобные траты.

- Ха, у вас еще меньше средств, чтобы кормить его.

- Не напоминайте мне. Как вам нравится имечко Снудлз Беннет?

- Снудлз?

- Майк решил, что малышу подходит именно это имя. Я бы выбрала что-нибудь более.., звучное, ну, например, Кельвин или Кейси. Что-нибудь в этом роде.

Она присмотрелась к тонкому листу бумаги, взятому со стола. Разочарование медленно, но верно овладевало ею. Во что она вляпалась на этот раз?

Поднеся бумагу к глазам, она сообразила, что это проект дома.

- Мне это только кажется или я на самом деле улавливаю в вашем голосе подспудное раздражение?

- Глупости. Выдумки. Ничего этого и в помине нет. Слушайте, я нигде не могу найти номер телефона этого Касалетти. Но не переживайте. Я позвоню Джен и узнаю его.

Несколько минут после того, как положила трубку, она безмолвно пялилась на чертеж, попавший ей в руки. Верхний левый угол сообщил ей все, что требовалось знать в подобных случаях. Там было написано: "Для Таннера А. Пирса". Не "Выполнено Таннером А: Пирсом", а именно "Для Таннера А. Пирса"."

Какие уж тут сомнения? Его планы на будущее больше не представляли никакой тайны.

Потрясенная Кэтрин сердито дернула на себя ящик стола, решив во что бы то ни стало найти телефон этого Касалетти.

Но его содержимое заставило ее забыть и проект, и прочие неприятности. Поверх бумаг лежал пистолет, свинцово-серый металл которого был начищен до блеска.

Она уставилась на деревянную рукоятку, украшенную искусной резьбой и жемчугом. Судя по размеру, это была не дамская штучка, а оружие для взрослого мужчины. Очень дорогое, выполненное настоящим мастером своего дела. Этакое произведение искусства для спорта джентльменов.

Если бы оно не было смертельным, его даже можно было бы назвать прекрасным.

Сообразив, как действует затвор, Кэтрин вынула обойму. На всякий случай направила пистолет в сторону и спустила курок. Как и следовало ожидать, он просто щелкнул, но на душе у нее все равно было мерзко. Непростительно оставлять подобные игрушки в незапертом ящике, где их может найти любой любопытный мальчишка.

Положив пистолет на стол, она обшарила все полки, но, слава Богу, так и не нашла ни одного патрона. Однако она почувствовала себя "совершен но разбитой.

Опершись ладонями о стол, она думала о том, как частенько отпускала Майкла сюда одного, чтобы тот играл со щенками. Сообразив, какой опасности подвергала сына, она содрогнулась.

В какой-то степени ее успокоило, что она не сумела найти патронов. Но ее по-прежнему возмущало, что Таннер оставил пистолет в незапертом ящике.

Почему? И зачем ему вообще подобная вещь?

У нее было два выхода: придумать какую-нибудь причину и больше не пускать сюда Майкла или обсудить свои страхи с Таннером и заставить его избавиться от опасной игрушки. Но ни тот, ни другой ей не нравился.

Все еще погруженная в свои мрачные мысли, она прошла в гостиную и.., застыла на пороге. Сцена, которая открылась ее глазам, была просто потрясающей.

Барбара сидела на полу по-турецки. Платье для удобства было подобрано до колен. Сапоги валялись поодаль, и, кажется, ее совершенно не трогало, что самый крупный щенок самозабвенно грыз каблук.

Майкл хохотал так, что согнулся пополам и навалился Барбаре на плечо. Она же перекидывала теннисный мячик из одной руки в другую и смеялась, когда один из малышей на нетвердо стоящих ножках угрожающе рычал, предъявляя свои права на игрушку.

- Кэтрин! Идите сюда! Скорей! - крикнула Барбара. - Это что-то невероятное! Вы только посмотрите на этого негодника!

Глава 9

Кэтрин сидела за кухонным столом, все еще размышляя о Барбаре, вместо того чтобы заняться перепечаткой текста. Но она не могла прийти в себя от увиденного. Оказывается, за внешней суровостью и неприступностью скрывается такая же чувствительная душа, как у Таннера. Барбара всегда была властной, прямолинейной, резкой, не лезущей за словом в карман. Теперь Кэтрин поняла, что невозмутимость и высокомерие служили просто ширмой для ранимой души.

Но тут же она вспомнила, что натворила.

Боже милостивый...