Диана Тэлкрт - Обновленная любовь

- Майкл!

- Что? - Его обвиняющие глаза отказывались подчиняться. - Я считаю, что это было самое настоящее свидание. И меня интересует только одно: что случилось? Почему он исчез? Может быть, если бы Таннеру было известно, что у тебя нет опыта, то он понял бы, почему ты вела себя скованно... Иногда ты не знала, куда деть руки, что сказать... А если бы он понял, в чем дело, то дал бы тебе второй шанс.

- Второй шанс?!

Кэтрин даже не знала, чего ей хочется больше: рассмеяться или заплакать. Но боль в груди была ощутимой. Она действительно страдала после исключительно вежливого, но странного прощания с Таннером в машине.

- Может быть, он попытался поцеловать тебя или что-то в этом духе? Поэтому ты и окрысилась на него?

- Майкл! Не болтай глупостей! Вовсе я не окрысилась, как ты выражаешься. И если я и схожу с ума, то вовсе не из-за Таннера. Из-за нашего скудного бюджета, это точно, а Таннер здесь ни при чем.

- Ну, они всегда пытаются сделать это на свидании. Я имею в виду поцеловать.

Кэтрин гневно уставилась на сына, но губы ее дрожали от сдерживаемого смеха. Слава Богу, строптивый сын смотрел в пол, а кончики его ушей предательски покраснели. Но он не сдавался.

- Мне кажется, что ты могла бы быть.., поприветливее с ним. Ну.., вести себя как всегда. Честно, мам, ну что ему за интерес обсуждать с тобой планировку новостроек или то, что закрыли кафе "Семь - одиннадцать"? У него, наверное, терпения не хватает слушать эту скукотищу.

- Майкл. - Глаза Кэтрин сузились до маленьких щелок. Она сосредоточенно терла грязную посуду. - Дома, кафе - именно о таких вещах и говорят соседи.

- Но, ма, - мягко перебил ее он, - вы с Таннером уже гораздо больше, чем просто соседи. И ведешь ты себя с ним совсем не так, как с мистером Голдуэйтом, жившим через дорогу от нас в Дансинге. И не так, как с мистером Амундсеном.

- Я веду себя иначе, потому что мистеру Голдуэйту было шестьдесят пять. А мистер Амундсен вообще каждый вечер пропадал в пивнушке у Бадди. - Кэтрин швырнула в мойку венчик для взбивания яиц. - Таннер же обожает делать все то, что любят делать дети. Не зря его сестра так и сказала - он еще не повзрослел. - Она вытерла руки полотенцем. - Есть более важные вещи в жизни, чем детские забавы, а уж ответственности столько, что чувствуешь себя вьючным животным.

- Жаль, что ты никогда не говоришь Таннеру те глупости, которые иногда шепчешь мне. Ему просто необходим кто-то, кто заставит его смеяться.

Кэтрин нервно сглотнула. Она знала, что вела себя в тот вечер так, словно в нее вселился бес, но признаться в этом , мужчине, да еще такому, как Таннер... И так она не уверена в себе, а тут вообще никакого самоуважения не останется.

- Знал бы ты, как это трудно, Майкл.

- Не труднее, чем взрослеть. Ты сама мне не раз говорила: взросление тяжкий труд.

Кэтрин отвернулась и уставилась в окно, сочтя разговор законченным. Майкл пошел копаться в кладовке. Все, что сказал сын, было правдой. Она часто думала о Таннере. Слишком часто.

Две недели назад он наконец накрыл бассейн голубым брезентом. Она пришла домой поздно, с полными сумками покупок, и увидела это яркое пятно во дворе Таннера. Теперь этот брезент провис в центре - от щепок, листьев и еще какого-то мусора.

Трава на лужайке пожухла и почернела, а желто-коричневые листья дуба носились по двору как маленькие торнадо, пока их не прибивало ветром к проволочной изгороди. На дощатом помосте у бассейна остался один-единственный шезлонг, с которого убрали мягкую подушечку.

Да-а, Таннер Пирс умел наслаждаться летом и солнцем.

Каждый день был для него праздником: водные игры, фантастические надувные игрушки всевозможных расцветок, лед в стаканчиках с коктейлями, мороженое, фрукты, поп-корн... Все пространство вокруг бассейна было заставлено шезлонгами, и ни один не пустовал. В них, развалясь, сидели гости в весьма экономные купальниках. Они вопили, азартно лупя по мячу, заразительно хохотали над анекдотами, сталкивали друг дружку в воду, поднимая визг и фонтаны брызг. Шум раздавался на всю округу.

Его тело, покрытое капельками влаги, было таким здоровым, загорелым и.., сексуально притягательным, что у нее дрожали и подгибались коленки. Когда же он растирался полотенцем, то Кэтрин могла - несмотря на расстояние разглядеть даже встававшие дыбом волоски на бронзовых от загара руках. Курчавые волосы на груди от влаги распрямлялись, прилипая к телу. Стоило ему, однако, повесить полотенце на шею, как они тут же снова скручивались в кольца... Такие, что пробуждают воображение женщины, от них пылают щеки и увлажняется лоно. Прошло много времени с тех пор, как она в последний раз переживала что-то подобное.