Хелен Фрэнсис - Серебрянные узы

— Грант, где ты?

Грант отпустил Джоанну и отвернулся. Сердце ее неистово колотилось; Джоанна чувствовала себя бесконечно одинокой и несчастной, когда он оставил ее и направился к двери.

— Я здесь, Мария. Мне надо было кое-что уточнить с мисс Лэндон.

До Джоанны долетел обрывок испанской скороговорки. Грант вышел, даже не оглянувшись, и закрыл за собой дверь. Через несколько минут она услышала веселый хохот Марии и звук захлопнувшейся за ними парадной двери. Не удержавшись, она подошла к окну и успела увидеть, как Грант открыл перед Марией дверь и она подняла на него свое прекрасное лицо, а он улыбнулся ей в ответ.

Джоанна снова вернулась за рабочий стол, но все никак не могла прийти в себя от этой встречи, вновь и вновь вспоминая, как он крикнул Марии: «Кое-что уточнить с мисс Лэндон». Сперва она рассердилась, но здравый смысл подсказал ей, что это глупо. Он поцеловал ее просто для утешения.

Джоанна с новыми силами принялась за работу. Чем скорее она завершит этот контракт, тем лучше для ее же спокойствия. Телефонный звонок Малкольма пришелся как нельзя кстати, и она с благодарностью согласилась поужинать с ним вечером. Уже спускаясь по лестнице ему навстречу, Джоанна услышала слегка раздраженный голос Гранта:

— Добрый вечер, Фостер. Я вас не ждал. Вам следовало позвонить, если вы хотели со мной увидеться.

Не успел Малкольм ответить, как Джоанна сказала:

— Мистер Фостер приехал за мной. Привет, Малкольм.

Грант быстро обернулся и взглядом охватил ее всю: от золотых волос до туфель цвета морской волны на высоком каблуке, подобранных в тон к шелковому платью. Лиф с низким вырезом увеличивал ее упругую грудь, а мягко колышущийся подол платья, изящно подчеркивал ее стройные ноги. Плечи Джоанны укутывала кружевная кашемировая шаль.

— Ты потрясающе выглядишь, — восхищенно сказал Малкольм, когда она приблизилась к нему, и легонько чмокнул ее в щеку. Взглянув поверх его плеча, Джоанна увидела, как у Гранта заходили желваки.

— Это точно, — сказал он тем не менее. — Я рад, что вы уговорили ее хоть немного отдохнуть. Желаю приятно провести вечер, — добавил он и вышел.

— Высокомерный болван, — заметил Малкольм, открывая перед Джоанной дверцу автомобиля, и, очевидно не предполагая ее ответа, продолжил: — Сегодня мы едем в один ночной клуб.

Малкольм пустил в ход все свое обаяние, чтобы развлечь свою спутницу. И пусть на тесной площадке для танцев он слишком сильно прижимал ее к себе, самыми разными способами давая ей понять, что он от нее без ума — даже эти его ухаживания были Джоанне как бальзам на душу после обиды, которую ей нанесли днем. И все же она отказалась поехать к нему и выпить еще немного, решив, что на сегодня вина для нее достаточно. Правда, ей не удалось выйти из машины, пока Малкольм не осыпал ее страстными поцелуями. И лишь когда она поняла, как мало они ее волнуют, Джоанна смогла наконец высвободиться из его объятий.

— Прости, Малкольм, но мне пора. Я вспомнила, что у меня нет своего ключа. Мне придется стучать и поднимать кого-то с постели.

Взглянув на часы на приборной панели, она воскликнула:

— О Боже, уже четыре!

Он рассмеялся.

— В конце концов, у них же есть прислуга. Что ты так разволновалась? Они ведь для этого и существуют. Ради Бога, не строй из себя Золушку!

Решительно высвободившись, Джоанна вышла из машины. Малкольм так разозлился, что завел мотор и умчался, даже не оглянувшись. Чувствуя себя ужасно глупо и подавленно, Джоанна позвонила, беспокоясь оттого, что приходится ни свет ни заря будить миссис Уилер. К ее величайшему изумлению, дверь почти тут же открыл Грант, стоявший на пороге в домашних брюках и халате.

Джоанна увидела, как он сжал губы, убедившись, что поблизости уже нет ни Малкольма, ни его машины. Она видела, что от его взгляда не укрылись ни ее смущение, ни несколько растрепанный вид.

— Прости, что я так поздно тебя подняла…

— Это моя вина. Я сам должен был дать тебе ключ. — Он провел рукой по волосам и нахмурился, взглянув на часы. — Хотя, честно признаться, я не ожидал, что ты вернешься так поздно.

Чувствуя свою вину, Джоанна заняла оборону.

— Я уже извинилась и прекрасно понимаю, что мне следовало подумать о том, как я попаду в дом. Мне очень жаль, что я доставила тебе столько хлопот, но, в конце концов, я ведь имею право на личную жизнь, даже живя под этой крышей! Я не подросток, и тебе незачем изображать рассерженного отца!

Схватив ее за руку, Грант развернул Джоанну к себе, и она почувствовала, как его с трудом сдерживаемый гнев проявляется в виде физической силы. В следующую минуту он уже впился поцелуем в ее губы, с силой прижав Джоанну к своей мускулистой груди. По ее телу волнами побежала приятная дрожь. Разозлившись на себя за эту слабость, Джоанна пришла в чувство и изо всех сил оттолкнула его прочь. Не успела она открыть рот для отповеди, как он насмешливо сказал: