Мэри Кэттон - Роза в снегу

Церемония была назначена на полдень. Хью забрался на пуфик у окна и заверил ее, что сообщит сразу, как только его новый папа прибудет.

Часы пробили двенадцать, а жених все не появлялся.

В четверть первого Эмма все так же сидела на краешке стула, время от времени поигрывая рукавами платья, а Алана все не было. Хью ерзал на сиденье и то и дело спрашивал:

— Мама, когда же он приедет?

— Скоро, — отвечала она.

— Мамочка… — позвал Хью, своими маленькими пальчиками сжимая ее руку. — Почему ты плачешь, мамочка?

…Таверна «Кот в сапогах» была на редкость переполнена для такого раннего часа. Мужчины теснились поближе к бару, время от времени поднимая кружки в шутливом тосте за жениха и невесту Шеридан-холла.

— За этого ублюдка Мердока, который за всю жизнь палец о палец не ударил. Пусть теперь со своей женушкой пожинают плоды его труда.

Все разразились хохотом.

— Я не видел эту девку Кортни, но слыхал, она страшна, как крокодил.

— Да еще и с пацаненком, которого прижила, говорят, от румынского цыгана.

— Говорят, у нее вытатуирована пара драконов на заднице. По одному на каждой половине. Когда она идет, то кажется, будто они пляшут джигу.

Снова хохот, сотрясший стены прокуренной комнаты.

Мало-помалу смех затих, когда головы, одна за другой, стали поворачиваться к двери, где стоял граф Шеридан, великолепный в своем дорогом, прекрасно сшитом сером смокинге и брюках в полоску.

Тишина упала камнем, когда Ральф перевел недобрый взгляд с раздосадованных физиономий бражников на Алана, который сидел ссутулившись в темном углу комнаты, обхватив горлышко бутылки виски.

Послышались приглушенные возгласы: «Почему мне никто не сказал, что он здесь?» и «Я и сам не знал». Алан поднял глаза на брата, который подошел и остановился возле столика.

— Вы только поглядите, кто здесь, — протянул Алан. — Какими судьбами, Ральф?

— Уверен, ты прекрасно знаешь, который час.

Он вытащил карманные часы из кармана жилета и открыл крышку.

— Половина первого.

— Ты ничего не забыл?

Алан налил себе еще стакан и оттолкнул бутылку.

— Вообще-то, милорд, я сижу здесь и вспоминаю многое. — Он поерзал на стуле. — Надо признать, что решения, которые я принимал в молодости, не отличались мудростью. И теперь, когда я не так молод, я могу оглянуться на свои ошибки с некоторым пониманием и сказать себе, что не повторил бы их… будь у меня такая возможность.

— И какое отношение все это имеет к Эмме? — поинтересовался Ральф.

Алан провел рукой по волосам и устало потер глаза.

Наклонившись над столом. Ральф сурово заглянул в лицо Алана:

— Кажется, я знаю. Ты считаешь, что она недостаточно хороша. Теперь, когда ты из кожи вон лезешь, чтобы стать настоящим джентльменом, ты думаешь, что, учитывая ее реноме, она будет постоянным напоминанием о твоем. В этом дело, да, Мердок? Как можно завоевать уважение, когда у тебя на шее сидит жена с таким же сомнительным прошлым, как и твое? Несомненно, она будет живым свидетельством того, что тебе снова пришлось довольствоваться объедками.

Алан нахмурился.

Ральф отодвинул стул и опустился на него.

— Может, ты и прав, Мердок. Лично я не могу представить вас двоих вместе.

— Нет?

Ральф покачал головой:

— Нет. Кто захочет жену, которая плясала в чем мать родила вместе с цыганским табором.

— Она не была в чем мать родила, — огрызнулся Алан.

— Но…

— На ней были шарфы.

— А… еще эти ее татуировки…

— Они не видны, так какое это имеет значение?

Откинувшись на спинку стула, Ральф пожал плечами:

— Ее никак не назовешь хорошенькой.

— Напротив. Бывают моменты, когда она очень даже ничего.

— В самом деле? Когда же?

— Когда снимает очки. Когда волосы ее слегка растрепаны ветром. Когда гнев или смущение разрумянят ее щеки… Или когда она копается в саду с розами.

— Гм. Хорошенькая, говоришь?

— Ничуть не хуже своей испорченной сестрицы.

Ральф посмотрел, как Алан опорожнил свой стакан и снова наполнил его.

— Конечно, остается еще вопрос ее репутации.

— Ну и что из того?

— У нее мальчишка.

— Его зовут Хью.

— Никто не знает, кто отец мальчика.

— Хью. Его зовут Хью.

— На тебя ляжет тяжкая ответственность растить чужого ребенка. Могу себе представить, каково нести такой тяжкий крест…

— На что, черт побери, ты намекаешь?

— Ну… он ведь ублюдок.

Алан медленно поднялся со стула.

— Не называй его так.

— Ну, значит, незаконнорожденный. Взгляни правде в глаза, Мердок, он был рожден вне брака…