Виктория Токарева - Я есть, Ты есть, Он есть

- Там скучно. Здесь - противно, - ответил Грановский.

- Они едут в Израиль, - похвастала Анна.

- А вы там не останетесь? - впрямую спросил Олег.

- Меня не возьмут. Я для них русский. У меня русская мать. Евреи определяют национальность по матери.

- Там русский, а здесь еврей, - заметила Лида. - Тоже не подходит.

- Да. Сейчас взлет национального самосознания, - подтвердила Беладонна.

- Гордиться тем, что ты русский, это все равно как гордиться тем, что ты родился во вторник, - сказал Олег. - Какая твоя личная в этом заслуга?

Все на него посмотрели.

- Вот вы работаете в русской науке, продвигаете ее, значит, вы русский. А некто Прохоров нанял за пять тысяч убить человека. Он не русский. И никто. И вообще не человек.

- Не надо все валить в одну кучу, - остановила Беладонна. - Русские великая нация.

- А китайцы - не великая?

Олег поднялся из-за стола и ушел.

- Что это с ним? - спросил Грановский.

- Устал человек, - сказала Лида.

Все замолчали У Анны навернулись слезы на глаза.

Ее сын устал. И в самом деле: что у него за жизнь...

Молчали минуту, а может, две. Каждый думал о своем. Грановский - о науке. Где ее двигать, эту самую русскую науку.

Может, в Америке? В Америке сейчас спокойнее и деньги другие. Но здесь он - Велуч, великий ученый. А там - один из... Там он затеряется, как пуговица в коробке. Грановский мог существовать только вместе со своими амбициями.

Лида думала о том, что если Грановскому дадут в Америке место - она не поедет. И ему придется выбирать между наукой и женой. И неизвестно, что он выберет.

Если дадут очень высокую цену, то и она войдет в эту стоимость...

Беладонна прикидывала: как бы Ленчика вернуть обратно в семью. Пока ничего не получается. Глотнув свободы, Ленчик воспарил, и теперь его не приземлишь обратно.

Анна вдруг подумала, что не говорить и не делать плохо - это, в сущности, Христовы заповеди, те самые: не убий, не пожелай жены ближнего... Интересное дело.

Все уже было. И опять вернулось. Значит, все было. ВСЕ.

***

Олег сел возле Ирочки на пол.

Собака покосилась и не подползла. Что-то чувствовала.

Он все сделал правильно. Не пошел за Петраковой в страну любви. Сохранил чистоту и определенность своей жизни. Но в мире чего-то не случилось: не образовалось на небе перламутровое облачко. Не родился еще один ребенок. Не упало вывороченное с корнем дерево. Не дохнуло горячим дыханием жизни.

Ирочка лежала за его спиной, как прямая между двумя точками: А и Б. Она всегда была ОБЫКНОВЕННАЯ.

Он за это ее любил. Девочка из Ставрополя, им увиденная и открытая. Но сейчас ее обычность дошла до абсолюта и графически выражалась как прямая между двумя точками. И больше ничего.

Петракова - многогранник с бесчисленными пересечениями. Она была сложна. Он любил ее за сложность.

Она позвала его в страну любви. Разве это не награда - любовь ТАКОЙ женщины. А он не принял. Ущербный человек.

Олег поднялся, взял куртку и сумку.

Вышел из дома.

- Ты куда? - крикнула Анна.

- Мне завтра рано в больницу! - отозвался Олег.

- Мы тебя захватим! - с готовностью предложила Лида.

- Нет. Я хочу пройтись.

Олег вышел за калитку. Чуть в стороне стояла серебристая "девятка", номера 17-40.

"Без двадцати шесть", - подумал Олег и замер как соляной столб. Это была машина Петраковой.

Олег подошел. Она открыла дверь. Он сел рядом. Все это молча, мрачно, не говоря ни слова. Они куда-то ехали, сворачивали по бездорожью, машину качало. Уткнулись в сосны.

Юлия бросила руль. Он ее обнял. Она вздрагивала под его руками, как будто ее прошили очередью из автомата.

***

В конце ноября выпал первый снег.

Ирочка уже ходила по квартире, но еще не разговаривала, и казалось, видит вокруг себя другое, чем все.

Олег приходил домой все реже. Много работал. Ночные дежурства. А когда бывал дома - звонила заведующая отделением Петракова и вызывала на работу. Как будто нет других сотрудников.

Однажды Анна не выдержала и сказала:

- А вы поставьте себя на место его жены.

На что Петракова удивилась и ответила:

- Зачем? Я не хочу ни на чье место. Мне и на своем хорошо.

Вот и поговори с такой. Глубоководная акула. Если она заглотнет Олега, Анна увидит только его каблуки.

Однажды, в один прекрасный день, именно прекрасный, сухой и солнечный, Анна решила вывести Ирочку на улицу. С собакой.

Она одела Ирочку, застегнула все пуговицы. Вывела на улицу. Дала в руки поводок. А сама вернулась в дом.

Смотрела в окно.