Жаклин Бэрд - Страсть с повинной

- Извини, пожалуйста, я оденусь.

- Не беспокойся, ты и так хороша. Она покосилась на него. Его атлетическая фигура таила в себе угрозу, и она вдруг ощутила себя маленькой и беззащитной. Сняв его руку с плеча, она решительно направилась в гостиную.

Ребекка присела на диван, настороженно держа Бенедикта в поле зрения. Он снял пиджак и бросил его на кресло, распустил узел галстука и сел рядом с ней, небрежно вытянув ноги.

- Сядь поудобнее, чего уж! - заметила она иронически, стараясь не смущаться его близостью.

- Спасибо, я так и сделаю. - И под изумленным ее взглядом он снял галстук и швырнул его вслед за пиджаком, затем небрежно расстегнул пуговицы белой шелковой рубашки до самого пояса.

- Ты чем это занимаешься? - возмутилась она.

Он прищурился:

- Занимаюсь тем, чем хочу. И, начиная с этого момента, наши взаимоотношения будут продолжены на той же основе. Я буду делать то, что хочу! А ты - то, что я тебе прикажу! Надеюсь, ясно? - протянул он небрежным тоном, соответствующим его виду.

Она проглотила злобный ответ, готовый сорваться с ее губ. Спорить с ним бесполезно; незачем горячиться, борьба идет за ее сына. Отсчитал про себя до десяти, она заодно собралась с мыслями. Сложив руки на коленях, она начала:

- Бенедикт, я понимаю, что нам надо поговорить. Разумеется, встреча с Даниэлем тебя не могла не потрясти, и вполне понятно, что ты хочешь общаться с ним. - Она внимательно изучала свои сложенные на коленях руки, избегая смотреть на него. - Но ведь мы оба взрослые люди, и конечно же, если проявить уступки с обеих сторон, то можно достичь компромисса.

- И какого же ты хочешь компромисса со стороны человека, который четыре года не видел своего сына? - вкрадчиво поинтересовался он.

- Я бы не возражала, если б ты виделся с ним раз в месяц и на каникулы один раз в год. - Она слегка повернула голову, чтобы посмотреть, как он примет ее предложение. Его губы сжались в тонкую линию. - Ну хорошо, можно и раз в две недели, - торопливо уступила она.

- Ты уж лучше скажи: раз в день - и попадешь почти в яблочко, - подсказал он, и в голосе его послышался металл. - Я соглашусь только на безоговорочную капитуляцию. Мы поженимся, как я уже говорил, в течение трех дней.

Ребекку словно прорвало:

- Не смеши, пожалуйста. Я не могу стать твоей женой, и ты не можешь меня заставить. Даниэль - мой сын...

- Наш сын. - Его жесткий взгляд остановился на ее сердитом лице, и он перестал притворяться спокойным. Обхватив одной рукой, он прижал ее к груди, другая его рука притянула ее за шею так, что лица их почти соприкасались. - Ты что же, будешь еще сопротивляться, когда воочию убедилась, что Даниэль и я должны быть вместе! - В его глазах засверкали гневные искры. - Что ты за женщина? Мне бы тебя задушить за твои проделки, но вначале - да, вначале я тебя зацелую до потери сознания, и ты будешь моей, пока не взмолишься о пощаде!

Его рука сжала ей горло, и на мгновение она и впрямь испугалась за свою жизнь - ей не приходилось еще встречаться с такой яростью. Он наклонился к ней и, оставив без внимания предложенный ею компромисс, не позволив вырваться, впился ей в губы.

Она сопротивлялась его дикой страсти, хотя и сознавала; что он уже не владеет собой. Губы ее онемели, и, когда он наконец отпустил ее, она сердито проговорила:

- Ты сделал мне больно!

Его рука опустилась к подолу ее халата.

- Возможно, но мне было очень приятно, - бесцеремонно сказал он, и глаза его потемнели, предвещая новый взрыв безумства, не в пример опасней.

Затрепетав всем телом, она попыталась увернуться, но его руки сжали ее стальным кольцом. Он приподнял ее и положил к себе на колени.

- Подожди, Ребекка, я еще с тобой не покончил, - пробормотал он.

Она была полностью в его власти; ее голова откинулась назад, она глядела в его побагровевшее лицо, фиалковые ее глаза были широко открыты. Совершенно обездвиженная, загипнотизированная его взглядом, жаром его прикосновений, она окончательно лишилась воли.

Он вновь наклонился к ней и поцеловал, но на этот раз нежно, заражая своим чувством. Его руки ласкали ее с ног до головы, и она не могла не ответить ему - рука ее легко скользнула по его обнаженной груди, покрытой волосами.

Он припал лицом к ее шее, и вот она уже лежит плашмя в распахнувшемся халате. Бенедикт склонился над ней, ее руки обвили ему шею, и она ворошит его черные кудри и прижимает его голову к себе.

Его сильные ладони пустились в сладостное путешествие по ее обнаженному телу.