Роберт Мартин - Чистая архитектура. Искусство разработки программного обеспечения

Общая память прекрасно подходила для хранения строк и констант, но ее нельзя было использовать для хранения сложных структур данных. Причина была чисто технической. Каждый процесс в MP/M находился в собственном сегменте памяти. Указатели на данные в одном сегменте не имели смысла в другом. Как следствие, данные в общей памяти не могли содержать указатели. Строки можно хранить без ограничений, но деревья, связные списки и любые другие структуры данных с указателями — нет.

Система заявок получала заявки из разных источников. Некоторые добавлялись автоматически, некоторые — вручную. Заявки, добавляемые вручную, создавались операторами, общавшимися с клиентами. По мере того как клиент описывал проблему, оператор вводил жалобы и наблюдения в структурированный поток текста. Он выглядел примерно так:

/pno 8475551212 /noise /dropped-calls

Идея должна быть понятна. Символ / начинал новую тему. За этим символом следовал код, за кодом — параметры. Таких кодов были тысячи , а в описании каждой заявки их могло быть до нескольких десятков. Хуже того, операторы часто допускали опечатки или ошибались в форматировании. Люди прекрасно справлялись с интерпретацией таких заявок, но не машины.

Перед нами стояла задача — декодировать эти строки, интерпретировать, исправить возможные ошибки и преобразовать их в голосовые сообщения, которые могли бы прослушивать ремонтники по телефону. Для этого кроме всего прочего требовалось реализовать очень гибкий анализ и формат представления данных. Данные в этом формате должны были передаваться через общую память, которая могла обслуживать только строки.

Итак, в короткие перерывы между посещениями клиентов я изобрел схему, которую назвал FLD: Field Labeled Data (данные с маркированными полями). В наши дни мы назвали бы этот формат XML или JSON. Формат представления отличался, но идея была той же. Схема FLD представляла данные в виде бинарного дерева, которые ассоциировали имена с данными в рекурсивной иерархии. Данные в формате FLD можно было получить с применением простого API и преобразовать в строковое представление, идеально подходящее для передачи через общую память.

То есть уже в 1985 году микрослужбы обменивались информацией через общую память — аналог сокетов, — используя формат, аналогичный XML.

Ничто не ново под луной.

В 1988 году группа сотрудников Teradyne покинула компанию, чтобы основать новую фирму под названием Clear Communications . Я присоединился к ним несколькими месяцами позже. Нашей целью было создание программного обеспечения для системы, осуществлявшей контроль качества связи по линиям T1 — цифровым линиям для междугородной связи по всей стране. Мы видели ее как огромный монитор с картой США и пересекающей ее сеткой линий T1, которые начинали мигать красным, если обнаруживались проблемы.

В 1988 году графические пользовательские интерфейсы только стали появляться. Модели Apple Macintosh было всего пять лет. Windows в ту пору не стоила доброго слова. Но компания Sun Microsystems строила станции Sparc, имевшие превосходный графический интерфейс X-Window. Поэтому мы пошли с Sun, а значит, с языком C и операционной системой UNIX.

Это был период становления новой компании. Мы работали по 70–80 часов в неделю. У нас было видение. У нас была мотивация. У нас была воля. У нас была энергия. У нас был опыт. Мы были равны. Мы мечтали стать миллионерами. Мы были безрассудны.

Код на C лился из нас как из рога изобилия. Мы вталкивали и впихивали его то туда, то сюда. Мы строили огромные воздушные замки. У нас были процессы, очереди сообщений и великолепные архитектуры. Мы написали семиуровневый ISO-стек взаимодействий с нуля — вплоть до канального уровня передачи данных.

Мы писали код графического интерфейса. ГРЯЗНЫЙ КОД! Бог мой! Мы писали СЛИШКОМ ГРЯЗНЫЙ КОД.

Я лично написал на C функцию с именем gi() длиной в 3000 строк; ее имя расшифровывалось как Graphic Interpreter (графический интерпретатор). Это был шедевр грязи. Это не единственный грязный код, который я написал в Clear, но этот был самым позорным.

Архитектура? Вы шутите? Это был период становления. У нас не было времени на архитектуру . Только код, черт возьми! Код, от которого зависело наше будущее благополучие !

Поэтому мы писали, писали и писали код. А через три года мы прогорели. Нет, мы смогли продать один или два экземпляра системы. Но рынок не особенно интересовался нашим грандиозным видением, и наши инвесторы были уже сыты по горло.