Hoshi_Murasaki - Дурная кровь

— Пойдем-ка, Люциус, — сказал он. — У меня к тебе серьезный разговор.

Орион переглянулся с Лорейн, которая вообще старалась помалкивать. Ну обсуждают мужчины новую затею, пусть их! Люциус совсем ожил, когда начал что-то там просчитывать, пропала недавно приобретенная манера вздрагивать от любого движения собеседника. Правда, за Абраксасом он пошел понурившись, явно ожидал выволочки, но ведь за дело, не так ли?

— Интересно, че это вдруг дед? — сказал Орион. — Пойду послушаю.

— Нет уж, посиди, — приказала Лорейн и пояснила: — Боюсь, папаше твоему сейчас прилетит, и не нужно тебе этого слышать. Сболтнешь потом, не дай бог...

— Понял, понял, не нужно ему свидетелей позора, — фыркнул тот. — Ладно, тогда я еще чаю выпью...

...В кабинете Абраксас не предложил сыну присесть, сам тоже не сел, прошелся взад-вперед, заложив руки за спину.

— Отец... — вдохнув поглубже, произнес Люциус, понимая, что это молчание может длиться вечно. Была у отца такая неприятная манера: доводить собеседника до исступления не словами, а именно выразительным молчанием. — Я...

— Ты идиот, — серьезно произнес тот. — Прекрати. Слава Мерлину, ты жив и на свободе, в отличие от большинства твоих дружков, и будет об этом. Не забудь сказать спасибо сыну, если б не пара его идей, ты бы до сих пор сидел в Азкабане.

Люциус невольно вздрогнул, но спросил все же:

— О каких идеях ты говоришь?

— Да... — Абраксас махнул рукой. — Мальчик начитался маггловских книг об одном очень ушлом адвокате, кое-что нам пригодилось. Расспроси его потом, если захочешь.

— Обязательно. — Тот сглотнул. — Папа... мне нужно...

— Я тебя уже простил, можешь не утруждаться, — поморщился старший Малфой. — Правда, будь ты чуть поздоровее, трость бы я об тебя сломал. Хотя, полагаю, тебе и без того хватило с избытком.

— Папа, я не об этом! — быстро проговорил Люциус, чувствуя несказанное облегчение. — Послушай! Вернее...

Он дрожащими пальцами выдернул запонку, завернул рукав, показал руку недоуменно приподнявшему брови отцу. Казалось бы, выше им ползти уже некуда, ан поди ж ты!

— Как так? — Абраксас присмотрелся получше, недоверчиво коснулся руки сына.

— Я не знаю, — покачал тот головой. — Она ведь осталась, потускнела, но никуда не делась. Я ведь прекрасно помню, на суде мне приказали ее предъявить, и... Метка была на месте. И когда я вернулся домой, тоже была. А когда я очнулся — она пропала.

— Очень интересно... — Малфой-старший зашагал по кабинету. — Я слыхал, такие отметины пропадают со смертью того, кто их поставил.

— Тогда бы она исчезла сразу. Но он не умер окончательно, ты же знаешь.

— Ну мало ли... Ну-ка, вызови какого-нибудь из своих приятелей, кто на свободе, спроси, что у него, — кивнул Абраксас на камин. — Ну хоть этого, зельевара твоего.

— Хорошо...

Люциус бросил в камин горсть порошка, в очередной раз подивился изменившемуся цвету пламени (впрочем, он был куда приятнее мертвенно-зеленого), вызвал адресата.

— Кто? — испуганно спросил тот. Его не тронули, вроде бы сам Дамблдор заступился, но вид у него был совершенно больной. — Люциус?! Ах да, тебя же выпустили...

— Северус, потом поговорим, — отмахнулся тот. — Скажи мне, что с твоей Меткой?

— Ничего, — удивленно ответил собеседник. — На месте. Потускнела, но... А что?

— Нет, ничего. Позже свяжемся.

Пламя погасло. Люциус оглянулся на отца.

— Оригинально, — сказал тот. — Ну ладно... Ты что-нибудь чувствовал?

— Нет. Я же проспал все это время... Нет, я иногда слышал, как кто-то входил, зельями, опять же, поили, но потом я снова отключался, — ответил Люциус. — Правда...

— Ну?

— Мне снились звезды, — медленно произнес он. — Знаешь, папа, такие яркие бело-голубые звезды, и они все приближались и приближались, только пламя не обжигало, даже когда встало передо мной стеной... Потом все пропало. А когда я очнулся, то ощущение было, как от ожога, да только следа-то ведь не осталось! И...

— Люциус! — окликнул его отец. — Люциус, что ты замер?

— Я только сейчас сообразил, — сказал тот. — Те звезды были в точности того же цвета, как пламя в камине. Кстати, что это с ним?

— Так ведь это Орион что-то там подправил, пока нас не было, — фыркнул Абраксас, — чтобы чужие не пробрались. Орион...

Он переглянулся с сыном.

— Все-таки имена с потолка не берутся, — произнес он спокойно. — Знаешь, Люциус, я считаю, что мальчика нужно забрать из школы.

— Что?

— Будет учиться дома. Вообще-то, — Абраксас снова прошелся взад-вперед, — я думал оставить его там до конца этого года, но теперь переменил решение. Нечего ему зря терять время.