Iskander100500 - На крючке у Фортуны (бывш. Поймай меня, Дамблдор!)

Заняв выжидательную позицию, Сириус предложил мне начать. Я постарался войти в контакт с инстинктами аниформы, как я это делал до этого. Прошло, наверное, минут пять, прежде, чем я добился нужного результата. Когда мои пальцы рук и ног начали онемевать, я сделал, как и велел Сириус, загоняя легкий страх обратно. Заставив свою магию вылиться через руки, я постарался отдаться полностью на волю инстинктов, позволяю высвободившейся магии окутать меня полностью. Тело словно охватил ледяной воздух, покалывание резко разнеслось по всей коже вплоть до кожи головы. Изменения, если они были, то прошли совершенно безболезненно благодаря этому охватившему меня чувству полного онемения тела. Открыв глаза, я понял, что даже если не изменился я, то точно изменился мир вокруг…

Глава 124.

Всегда известный мне мир перестал существовать, хотя если посмотреть под таким вот углом, слегка наклонив голову, то все почти, как и всегда, только более яркое и… обширное. Ух ты! Я мог увидеть почти всю комнату целиком, не считая узкого промежутка прямо позади себя, но это все равно было больше, чем обычно видят люди… и все такое яркое, сколько же оттенков я вообще теперь вижу? Мордред, все такое гигантское, особенно люди, того и гляди, наступят, я попытался отойти, но словно запнулся и попытался вскрикнуть, размахивая руками, из-за чего удивленно замер. Моя гортань странно пророкотала, но я не смог толком понять, кому мог бы принадлежать данный голос, и все из-за своего громкого крика. Видимо мой слух тоже претерпел изменения, а еще, вероятно, я и правда громко издаю звук.

Обратив, наконец, внимание на людей, я понял по интонациям голосов, что им крайне весело, что наводило на мысль, что веселятся надо мной. Меня немного смущала черная часть моего тела прямо перед головой. Немного повертев головой, чтобы понять, что я из себя представляю (много черного), я снова попытался подать голос, но более аккуратно. Из моего горла вновь прокатился гортанный звук, но я смог различить определенно звук «арр».

Расслышав в шуме, издаваемом людьми, имя «Гарри», я повернулся к ним. Гарри? Это я, точно я. Значит, меня миновала проблема начинающих анимагов, погрузившихся в инстинкты животного слишком глубоко. Я свою личность неплохо осознаю. Наверное, все благодаря тому, что я перед трансформацией использовал окклюменцию и до сих удерживал эмоции вместе с инстинктами глубоко внутри. Прислушавшись к себе, понял, что я немного голоден, желая чего-нибудь, хм, слегка тухленького? Заметив, как ко мне настороженно тянет руку синеволосая девушка, я громко вскрикнул и клацнул… клювом? Уфф… Я точно птица. Девушка дернулась, но руку протянула до конца, погладив меня по голове, я наклонил голову, чтобы ей было удобней. Заметив как тянется вторая рука, я инстинктивно ткнул в нее клювом. Кто-то ойкнул. Я посмотрел в ту сторону и заметил Сириуса, да, точно, Сириуса Блэка, моего крестного. Немного вязкие мысли еще. Он недовольно потряхивал рукой. Потом он взмахнул палочку на стену передо мной и она обратилась в зеркальную поверхность. Я уставился на свое изображение, подавив желание подать голос своему собрату в отражении.

На меня смотрел иссиня-черный птиц. Все, даже глаза и клюв были полностью черными и блестящими. Если не ошибаюсь, то, моей аниформой был ворон. Что ж, я красив, этого не отнять. Мой рост от пола был примерно около полуметра, так что я почти доставал до колена Сириусу. Я расправил одно крыло, думая, что вытянул руку, и внимательно оглядел свое черное, словно ночь, оперение. Перья были большие и блестящие. Я осмотрел свои ноги… то есть лапы. Теперь это были кожистые лапы с когтями, не слишком большими, но и достаточными, чтобы проткнуть кожу человека точно.

Отлично, я доволен, вот только голова немного кружится с непривычки, так что стоит вернуться в человеческий облик, все свои способности, начиная с полета, я потом могу разобрать.

Попытавшись превратиться я не слишком преуспел, точнее, вообще ничего не поменялось. Пришлось подробно вспомнить свои ощущения человека, руки, ноги, как я стою… По телу прокатилась волна очередного онемения и легкого холодка. Открыв глаза, я понял, что обратился обратно.

— Здорово, Гарри, ты настоящий ворон, огромный такой, — восклицание Нимфы было истинно радостным.

Я осмотрелся вокруг и понял, что появилось ощущение, словно мир какой-то тусклый и расплывчатый. После зрения ворона человеческое зрение было для меня откатом к чему-то более несовершенному.