Н. Сергей О - Royal Crisis

— Взрыв бытового газа. Оставим этот вариант как последний аргумент, который никогда не поздно воткнуть в печень.

— Привлечение минимум регионального телевидения, изобличение издевательств над Мальчиком-Который-Выжил. На магов не подействует — объявят происками Волдеморта, а главный четырёхглазый педофил страны сохранит кристально чистую репутацию. Как всегда.

— Экса кубышки Дурслей, и исчезновение из их жизни столь ненавистного МКВ. А потом взрыв бытового газа — ву-ха-ха- ха-ха! Эх, мечты! Взрыв оставим на потом. Мне нужно быть более конструктивным.

Благо, кое-какие воспоминания из жизни МКВ в моих мозгах присутствовали — в основном издевательства Дурслей; среди этого трэша золотой кредитной картой промелькнула картинка расположения сейфа. Из обрывочных воспоминаний о фанфиках: кодом доступа установлен день рождения Дадли, то есть, сегодняшняя дата минус одиннадцать лет. Пора формировать бюджет Отдела Z. Я лёг спать, намереваясь встать около двух ночи.

«Деньги — это кровь войны и материнское молоко политики» 4

Литтл-Уиндинг, Тисовая ул. 4, около 2 ночи 24 июля 1991.

Школьный рюкзак Дадли. Куртка Дадли с капюшоном. Бейсболка тоже не помешает — больше методов маскировать шрам, хороших и разных. Я вслушиваюсь в храп животных. Всё ещё можно откатить — пока я не начал потрошить сейф. День рождения Дадли, введённый в подходящем формате. Двадцать пять тысяч с хвостиком фунтов — на первое время хватит, но, честно говоря, не пошикуешь. Мне ведь не просто залечь нужно, но и активно менять русло событий. Точнее считать некогда — ходу! Раз-два! Раз-два! Не попасться бы на глаза констеблю, или как их тут зовут. Дальше как в песне:

Just a small town girl

Living in a lonely world

She took the midnight train going anywhere 5

Каждая вторая электричка в 5 утра идёт в Лондон.

Лондон, Леденгольский рынок

Около 6 утра 24 июля 1991.

Я берусь за ручку двери из темной древесины. Не такое уж и мрачное поме­ще­ние освещено верхними окнами, расположенными на уровне второго этажа. Несколько столов из грубой лакированной дубовой доски. Резные стулья. Мистер Том (надо полагать) за прилавком.

— Добрый день, сэр! Вы, должно быть, мистер Том?

— Ты магглорождённый, мальчик?

— Нет, сэр, я сквиб. Будьте так добры, пропустите меня на Косую аллею. У меня встреча с моим опекуном в Гринготтсе.

Том молча сделал то, о чём его просили. Кому интересен сквиб?

Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Мандраж не уходит, даже когда я вхожу в белое здание. Стишок про недопустимость кражи сознательно игнорирую — есть подозрение, что это подобие магической оферты, которую принимает каждый прочитавший стих. В шесть утра в холле всего три волшебника, свет из овальных окон пронзает сумрак зала, у касс зажжены лампы. Заветные слова:

— Здравствуйте, я хочу поговорить с поверенным рода Поттер!

— Как вас представить, молодой человек?

— Я известен как Гарри Джеймс Поттер, сэр.

— Следуйте за мной.

Я последовал за гоблином во внутренний коридор, и через минуту оказался в маленькой комнате для переговоров. Стены были обшиты темно-коричневыми панелями, которые гармонично смотрелись фоном для добротной мебели из дуба и кожи. Шарообразные лампы освещали помещение тёплым э-э-э... ламповым светом, так что, несмотря на мрачные тона в обстановке, мне было вполне уютно. Только-только я успел устроиться на диване, как резная дубовая дверь открылась, пропуская поверенного рода Поттер.

— Добрый день, меня зовут Крюкохват, я поверенный рода Поттер, чем могу помочь, мистер? — гоблин насмешливо прищурился.

— Гарри Эванс, рад встрече, мастер Крюкохват. Меня интересует, могу ли я претендовать на титул лорда Поттера, доступные сейфы. Меня также интересуют другие услуги, о которых, с вашего разрешения, мы поговорим позже.

— Учитывая, как вы представились, мистер Эванс, вы, должно быть, в курсе, что ваши родители не заключили магического брака. То есть, с точки зрения ма­гии вы — бастард. Вы можете попытаться надеть кольцо Поттеров, но до семнадца­ти лет оно вас не примет. Сейчас вам доступен один сейф с 50 тысячами галлео­нов, но на сейф наложен лимит — не более двух тысяч галлеонов в год. Лимит де­нег на этот год уже исчерпан вашим опекуном.

— И кто же мой опекун?

— Альбус Персиваль Вулфрик Брайан Дамблдор.

— Насколько я осведомлён о завещании моих родителей, он там не указан. Мас­тер Крюкохват, как так оказалось, что Дамблдор стал моим опекуном? По фак­ту, этот моральный урод презрел завещание моих родителей, совершил по­хи­ще­ние и отдал меня «на воспитание» садистам, грабя при этом мой счёт.