Андреас Антонопулос - Интернет денег

Но допустим, что у нас нет интернета. Я могу предложить еще более смешную и безумную схему: биткойн-транзакции мы будем передавать с помощью радиоприемника, со скачкообразным изменением частоты и в режиме импульсной передачи. Это на случай, если придется «уйти в партизаны».

Во время Второй мировой войны самолеты союзников сбрасывали на территорию оккупированной Франции тысячи коротковолновых радиоприемников, чтобы находившиеся на земле партизаны могли их подбирать и прятать в амбарах, в заброшенных зданиях, под мостами, а затем пользоваться ими для связи с союзниками по всей Европе, прямо под носом у оккупационных фашистских войск. Одним из преимуществ коротковолновой радиосвязи является огромный диапазон. В те времена радиоприемник использовался для передачи кодовых сообщений с помощью азбуки Морзе или для передачи коротких шифровок.

Сегодня я могу подключить простейший коротковолновый передатчик к ноутбуку через USB-порт. Всё, что мне для этого нужно, – антенна. Для коротких волн нужна антенна из достаточно длинного куска металла: это может быть железнодорожный рельс, металлическая перекладина, разбитая линия электропередачи, сетка ограждения или забор из колючей проволоки. Как я заметил, тут у вас в Новой Зеландии этого добра навалом. Везде, где пасутся ваши любимые пушистые овечки, расположены загоны.

Так что для выполнения транзакции мы подключаем ноутбук, присоединяем его к столбу какой-нибудь изгороди, нажимаем Enter на клавиатуре и передаем в течение 25 секунд в импульсном режиме информацию о транзакции. И пока в радиусе полутора тысяч километров будет находиться какая-нибудь приемная станция, подключенная к Биткойну, вы можете провести транзакцию в сети. Представим, что я партизан и хочу что-то купить: я просто сформирую транзакцию офлайн, а когда всё будет готово, выбегу на спортивную площадку, подключу передатчик к перекладине проволокой, передам сообщение за 25 секунд и скроюсь вместе со всем своим оборудованием. Как можно этому воспрепятствовать? Ответ очень прост – никак! И это лишь начало.

Как только наступает понимание, что деньги превратились в контент, а транзакции больше не связаны со средством их передачи, возникают довольно важные дополнительные характеристики. Однажды кто-то из знаменитых людей [58] Эти слова принадлежат канадскому философу Маршаллу Маклюэну ( англ. Herbert Marshall McLuhan, 21 июля 1911 – 31 декабря 1980). – Примеч. науч. ред. произнес: «Средство коммуникации – это и есть сообщение [информация]». Главные доводы в пользу такого утверждения – это ограничения, а во многих случаях – искажение информации, которая передается через различные средства коммуникации.

Если ваше средство коммуникации – телевидение, то информация будет длиться около 18 минут, а затем прервется рекламным блоком. Информацию распространяют в соответствии с форматом медиа. Вы начинаете наделять информацию ценностью, исходя из неверного предположения о том, что эта ценность эквивалентна стоимости производства. Например, в сфере телевидения нужно понести определенные затраты на производство телешоу. Люди, работающие в этом бизнесе, ошибочно думают, что стоимость создания телевизионного контента равняется его ценности, то есть чем больше вы тратите на производство, тем ценнее результат.

Можете себе представить, какой они испытывают ужас, когда появляется что-то вроде YouTube и стоимость производства падает до нуля? О чем сразу же начинают думать те, кто работает на телевидении? Если затраты нулевые, то и контент тоже ничего не стоит. Вот вам фундаментальное непонимание того, что происходит, когда вы отделяете контент от формы медиа. При разделении средств коммуникации и информации ваше восприятие ценности перемещается со стоимости производства на ценность самой информации, которой оно обладает для его конечного потребителя.

Приведу один пример из истории. Когда стоимость печати астрономическая, а печатный станок доступен лишь немногим избранным, единственное, что печатается, – это библии Гуттенберга. Средство коммуникации очерчивает круг приемлемой информации и ограничивает его только самым важным для общества.

Интересно, что бы сказал Гуттенберг о Twitter, в котором стоимость производства информации нулевая? Мы прошли путь от печатных библий Гуттенберга до ответов на сообщение в Twitter короткими аббревиатурами, у меня даже есть любимая – это «SMH» (от англ. shaking my head), в онлайн-переписке означает «качаю головой в изумлении». Когда какой-нибудь «Профессор Биткорн» заявляет: «Котировка биткойна стремится к нулю», – я могу выразить весь диапазон своих мыслей символом, обозначающим «лицо, закрытое одной рукой», который в онлайн-переписке выражает безнадежность диалога. Если взглянуть на такой способ выражения объективно, то такая информация не имеет никакой ценности. Если сделать неверное предположение о том, что при нулевой цене производства и ценность получаемой информации минимальна, то тогда не имеют ценности и все медиа вместе с информацией: такая комбинация должна порождать пустоту и банальность; именно эту ошибку люди всегда совершают в моменты, когда история выходит на новый этап своего развития.