Сизов Вячеслав Николаевич - Мы из Бреста. Искупление

Целью их прибытия было ознакомление с подразделениями НКВД расположенными в пределах гарнизона.

На территорию лагеря охрану и машины начальства не пустили, оставив куковать у шлагбаума в обществе постовых и под прицелом пары пулеметных расчетов. Особо возмущаться по этому поводу комиссар ГБ не стал. Так в слегка пожужжал. В сопровождении генерал-майора, двух майоров и батальонного комиссара пошел за мной.

Пришлось поработать экскурсоводом и показывать гостям наши объекты и учебные места. Начальство интересовало все — от питания бойцов до вооружения и политработы. Все палатки облазили и в тумбочки заглянули. Только зря. Не было в них ничего лишнего кроме мыльно-рыльных принадлежностей.

Батальонный комиссар все боевые листки рассмотрел и рвался с личным составом побеседовать. Я согласился, но только на учебном месте и без отрыва личного состава от занятий. А еще он требовал вызвать зама по политчасти. Только вот где я ему его возьму? У меня весь командный состав был в горах и на заставах, а замы политруков, секретари комсомольских и партийных ячеек наравне с остальными бойцами отрывались на учебных местах. О чем я комиссара и предупредил.

В отличие от батальонного комиссара остальных гостей интересовали только боевая подготовка, стреляющие игрушки и обмундирование бойцов. Даже альпинийское снаряжение на себя попробовали, со снайперками поигрались, образцы немецкого вооружения, словно первый раз, усиленно осмотрели.

Альпинийским снаряжением и обмундированием особенно майор из группы Кобулова заинтересовался. С инструкторами и бойцами побеседовал, все вещи своими руками потрогал, сравнивал наше и трофейное обмундирование и даже с инструктором попытался по скале подняться. О чем он говорил с бойцами, мне слышно не было, так как был занят разговором с генералами. Они задавали мне вопросы по боевой подготовке и укомплектованности личным составом. "Глупых" вопросов начальство не задавало. Глаза у Киселева заблестели, когда он узнал, что батальон полностью укомплектован фронтовиками, а так же количество сержантов, снайперов и подготовленных пулеметных расчетов.

Разговор мы продолжили у меня в палатке. Размещаться в ней особо было негде — макет, накрытый от посторонних глаз простыней, занимал почти половину пространств, но для троих человек место, где разместиться и поговорить нашлось.

Генерал-майор сразу же попытался взять меня в оборот, предъявив приказ о формировании дивизии и заявив, что батальон на основании этого приказа теперь будет входить туда. В качестве "тяжелой артиллерии" он использовал авторитет Кобулова. Генерала можно было понять — просто так взять и получить хорошо подготовленный, полностью укомплектованный кадровый боеготовый разведбат, а не формировать новый неизвестно из кого. В принципе я был не против. Тем более с учетом предстоящих вскоре летних боев с прорывающимися к "Владику" немцами. Только вот что делать с имевшимися у меня приказами? Пришлось приоткрывать тайну и, вызвав секретчика предъявлять свои бумаги. После чего у нас пошел несколько иной разговор. Отменять имевшиеся у меня приказы комиссар ГБ не стал. Обещал согласовать все вопросы с наркоматом и попросил в вести его в курс наших дел. Почему бы и нет?

Сняв простыню с макета, я показал гарнизоны советских войск, выставленные и запланированные мною заставы, блокпосты, примерные места дислокации боевиков, объяснил значение разноцветных булавок. Рассказал, каких результатов мы уже добились, продемонстрировал фотоальбом с уничтоженными боевиками и теми, кого ищем.

О положении дел в Чечне и Ингушетии Кобулов знал по рапортам и докладам из Грозного и командиров, расположенных там воинских частей. Я высказал свое мнение о действиях местной милиции и совпартаппарата в борьбе с бандитизмом — предъявив ему "ксивы" и остальные документы убитых боевиков с подписями ответработников. Достал и показания плененных нами бандитов.

— Если мне будет разрешено высказать свое мнение по этому поводу. То я бы рекомендовал организовать комплексную проверку всех органов власти на территории Чечено-Ингушской республики, с обязательным увольнением из органов всех виновных и направлением их на фронт в штрафные части. Это касается и партработников всех уровней. В первую очередь из числа чеченцев и ингушей. По имеющимся сведениям практически все они имеют среди бандитов своих родственников и из-за родственных связей не принимают мер к возврату их к нормальной жизни. То есть фактически пособничают бандитизму. В таком же ключе следует рассмотреть вопрос и с легализованными бандитами — сдался властям — иди на фронт в штрафную роту. Докажи что имеешь право жить и мирно трудиться вместе со всеми. А то получается что бандит, скрывающийся в лесах и горах, имеет больше шансов пережить войну, чем человек преданный своему государству и с оружием в руках защищающий ее на фронте. Это же правило должно распространяться и на родственников уничтоженных бандитов — мужчин и женщин призывного возраста. Мужчин направлять в штрафные роты, женщин — в качестве младшего медицинского персонала в воинские части. Этим будет ликвидирована база подпитки бандитизма, разрушен местный жизненный уклад. Местные жители трижды подумают, перед тем как уходить в бандиты или помогать им.