Радзивилл Ежи - Всадники черных лун

Неожиданно сцену заполнили новые действующие лица — за спиной Рика произошло шумное движение, одновременно резкий голос неестественно громко скомандовал:

— Всем замереть! Тайная полиция! Любое движение — расстрел на месте!

Рик увидел неестественно побледневшее лицо Воронина.

Помещение залил яркий, режущий свет.

За спиной послышались бухающие шаги, перед столом возник человек в комбинезоне — хамелеоне, в дымчатом, скрывающем лицо шлеме, с оружием наперевес. Удовлетворенно прорычал:

— Вот он!

Лицо Воронина, и без того бледное, стало каким-то серым.

Человек, поднеся раструб к самому носу вора, рявкнул:

— Открывай второй глаз!

Рик подчинился. Шлем удовлетворенно кивнул, сказал кому — то:

— Нашли. Доставка через тридцать.

Сказал уже Рику:

— Можешь закрыть. Вставай и следуй за мной, только без глупостей.

Рик медленно поднялся из полукресла, заметив на лице капитана огромное облегчение.

Юноша поклонился:

— Счастливо отдыхать!

— Молчать! — оборвал его шлем, и уже выводя Рика в двери, проворчал, — Можете продолжать.

17. Наташа и Линда.

— Ну и что ты себе позволяешь, Рик? — накинулась на него в роскошном кабинете хрупкая, очень привлекательная девушка. У нее оказался тот же мелодичный голос, каким с ним говорила Нью-Китеж. Рик с некоторым опозданием приходил в себя после того вихря, в который слилось его молниеносное путешествие из ресторана до дверей этого кабинета. Он потряс головой, пропуская мимо ушей возмущенную скороговорку, огляделся. Кабинет ему понравился — пушистый ковер, огромное окно во всю стену из сплошного куска стекла, открывающее панораму летного поля, большой, полированный — и, удивительно, совершенно пустой прямоугольник письменного стола темного дерева, какая-то картина со снежным лесом.

— Тебя же могли ограбить, зарезать, продать в рабство, в конце концов просто съесть! — выходила из себя девушка. Рик улыбнулся ей. Девушка ему решительно нравилась. Но пока он не видел возможности вставить хоть слово, чтобы перевести ее монолог в диалог. Поэтому он продолжал улыбаться, рассматривая ее колышущуюся от бурных эмоций грудь, узкую, подчеркнутую платьем, талию и прекрасную линию бедер.

— Да ты же меня даже не слушаешь! — осеклась она на полуслове.

— Конечно, — радостно согласился он.

— Послушай, Рик Хаш, о чем ты вообще думаешь?

— У тебя потрясающая фигура, — сообщил ей вор, — Я никогда не видел ничего подобного.

Пока она соображала, что ответить на этот безмятежно сказанный комплимент, Рик обошел ее по кругу, как статую, рассматривая с видом восхищенного знатока.

— Черт побери, — сказала она в конце концов, — Пупсик, если ты еще раз нарисуешься на эту планету, я лично сдеру с тебя шкуру, лично выделаю и повешу над своей кроватью!

— Черт побери! — восхищенно парировал юноша, — Рыбонька! Она спрыгнет и изнасилует тебя в первый же вечер!

— Медовая сласть, да не про ослиную пасть, — проворчала она, — Такие, как ты — не в моем вкусе. Осади назад, жеребец.

— Ну зато ты — в моем, — успокоил ее Рик, — А какие мужчины тебе нравятся?

— Никакие, солнышко.

— Гм! — Ну тогда... — Рик погрустнел, вспомнив разговор на подлете к Юулговаям, — Тогда ладно.

— Хорошо, я прилечу сюда еще раз. У тебя есть необходимый инструмент, или его нужно еще покупать? Только ты на самом деле повесь шкуру над кроватью, Нью-Китеж. Мне будет обидно висеть в другом месте.

Девушка молча посмотрела на него и ничего не сказала. Отошла за письменный стол, села и только оттуда проворчала:

— Ох, жалко, нельзя тебя сейчас трогать. Не то я поотшибала бы тебе ручки-ножки, пупсик... Попроламывала бы ребрышки и шейку бы свернула. Фигляр. Шут гороховый.

Рик даже попятился от звериного, тяжелого взгляда прекрасных синих глаз. Он огляделся в поисках стула или кресла — но не увидел ровно ничего. Тогда он опустился на ковер и тихо сказал:

— Послушай, что я такого тебе сделал, Нью-Китеж?

Девушка молчала, сузив синие ненавидящие глаза.

— Прости, я вел себя как последний дурак. У тебя очень странное имя для...

— Да ты и есть дурак, — презрительно оборвала его девушка, — Мое имя Наташа, а не Нью-Китеж!

Вор опустил голову и печально сказал:

— Да. Эн Ди был прав. Наверно я успел сделать что-то ужасное. Потому, что иначе со мной бы так не говорила Нью...Наташа. Разве иначе она ненавидела бы меня так? Наверное, я очень, очень многого не понимаю. Я совершил что-то скверное?