Радзивилл Ежи - Всадники черных лун

— Видать, умный человек, — сказала Ди, гладя Рика по голове, — А если она тебя к себе под одеяло пустит, то я покараулю. Поцелуй меня, мастер. А потом я тебя буду целовать.

Чувствуя ласковые, бережные губы Ди, щекотные прикосновения ее волос, Рик решительно сказал:

— Нет уж, Ди. Это мы с тобой будем решать — пустить ли высокородную принцессу под наше вшивое одеяло. Может, она где с краю и поместится. Да? Если попросит как следует.

Ди хихикнула, гладя лицом его грудь:

— Ох не понравится ей втроем под вшивым-то одеялом. У нас еще есть время до завтрака, и я вижу, что тебе немедленно нужна женщина. И она у тебя есть. Или мы не будем торопиться, подождем любви?

— Да, — хрипло сказал Рик, — Я хочу тебя, если тебе нужны слова.

Ди медленно выпрямилась, обхватив ногами его бедра и резко приняла его в себя. Поглощенные наслаждением слияния, они не видели, как в дверном проеме кивнула и грустно улыбнувшись исчезла любимая игрушка Эн Ди, вечный ребенок по имени Мартышка Ло-рарараа.

Рик смотрел на покачивающуюся в чувственном танце девочку и видел в ее глазах то, от чего она отказалась. Он видел любовь, потому что ее глаза говорили: "Вот я. Возьми меня всю, без остатка!"

Когда все кончилось, она медленно опустилась на его грудь, водя по ней волосами и лицом и не спеша выпускать его из себя. Постепенно Ди перестала сотрясать дрожь. Рик поднял слабую руку и погладил девочку по плечу, вызвав новое сотрясение:

— Мне никогда не было так хорошо.

— Спасибо, мастер. Я очень старалась, но сама того... Можно, я пока не буду вставать?

— Не вижу причин торопиться, — с интонациями недовольного Эн Ди сказал Рик. Ди хихикнула:

— А не тяжело? Ты здорово его передразнил. Ты давно его знаешь?

— Ну... Не очень давно. Я у него здесь был вроде провожатого.

— Небось, на пару юбки задирали, — предположила девочка, — Вас обоих только держи...

— Не до того было. Бегали больше. Один только раз и размочились, — честно признался Рик.

— А долго бегали — то?

— Всю зиму, да весну в придачу.

Ди присвистнула и погладила Рика по щеке:

— Бедненький... Ну, ничего, теперь у тебя есть я. Ты не стесняйся. Ло сказала, что тебе сейчас это нужно. Теперь долго терпеть не придется. Самое большее полдня. Мой мастер... Небось, постоянно это снилось?

— Да если честно, когда бегали, даже мысли не возникало, — сказал Рик, — Только в Пустыне, там одна вдова меня на ночлег пустила, — фыркнул, — Так и не уснули, всю ночь кувыркались. Ни свет ни заря — в седло, так что к вечеру я чуть с лошади не падал от усталости.

— Вдова? — переспросила Ди, продолжая поглаживать лицом грудь юноши, — Что, старая?

— Да нет... Зим на пять старше меня. Мальчишечка у нее такой шустрый, утром еду приготовил, лошадь привел. Там вдов много. Провожать вышла, и говорит: "Может, еще одного сына рожу", — передразнил гортанный акцент Рик. Ди снова хихикнула:

— Ну вот, время завтрака, а ты снова захотел. Вот и говори с тобой, мой мастер...

Рик стиснул ее:

— Ди, пожалуйста, еще раз! Ты же специально меня завела!

— Может и так, — прошептала она, снова садясь, — Теперь ты часто будешь хотеть. Ну да ничего, мы быстро...

Так промелькнули несколько дней. Рик не успевал опомниться, перелетая из сна в объятия Ди, затем — лекции Эн Ди, доводящие до умопомрачения, обед с обязательным послеобеденным кувырканьем с постели, снова безумная "прикладная философия" Эн Ди до самого вечера, баня, обильный ужин — и снова Ди, Ди, Ди, доводящая юношу до исступления и дальше, и бессильный провал в сон. А во сне к нему приходила Рисси, и он снова тянулся к послушному телу. Мир стал трехгранен и узок, как клинок стилета: безумие, женщина, пища. В нем не осталось места для чего-то еще.

Рик чувствовал, что не будь Ди, он бы окончательно сошел с ума. Сломался бы.

Он забывался в ее теле, в запахе ее кожи, в звуках ее детского голоса. Его нервы были напряжены так, что, казалось, еще дуновение ветра — и все, разрушение, но Эн Ди прекрасно знал запас прочности Рик Хаша.

На пятый день, когда Рик прятал лицо в волосы девочки и готов был разрыдаться от мысли, что вот-вот его позовут на завтрак, и снова коридор — и стена крепости, в здания которой Рик так и не попал, и Эн Ди с невообразимыми своими словами, когда он почувствовал ужас от наступления дня — в дверном проеме возникла смутно знакомая демонесса в черном, шитом золотом мундире, покрытом разномастными украшениям. Ди вскочила как ужаленная, низко склонилась. Демонесса, окутанная как бы легким свечением, благосклонно кивнула: