Радзивилл Ежи - Всадники черных лун

Рик передернулся:

— Да уж, я лучше пойду. Так, говорят, от человечины пахнет особо?

— Мясо как мясо! Стану я всякую дрянь есть, — прошипела Мартышка и Рику показалось, что во рту у нее сверкнули неприятно острые, узкие и длинные зубы. Демонесса треснула кулачком по столу. Тарелка с палочками исчезла. Ло — рарараа поднялась и ушла куда-то в зелень Тарнана.

Рик молча повернулся и пошел вниз. Он хмурился, качал головой. В конце концов вздохнул, думая вслух:

— Наверно, я просто опять чего-то не понимаю. Людоед — и Эн Ди в друзьях?! В голове не укладывается. Не понимаю я этого.

— А оно тебе сильно надо, понять? — неожиданно злобно спросила его ниоткуда Ло, — Эн Ди тебе что говорил?

— Когда? — спросил Рик, привычно проверяя перед входной дверью свою экипировку.

— Напомню: "Знание само по себе еще никого не сделало счастливее. Разве — немного умнее, но ум и счастье это различные, плохо совместимые между собой категории", вспомнил? Вот так, брезгливый ты наш: "Спроси себя: Быть мудрым мне? Иль быть счастливым?" — фыркнул голос Мартышки и пропал.

Рик мрачно закрыл за собой дверь и встряхнулся, оставив неприятное в старом доме. Размашисто шагая по выпуклым камням мостовой, он морщился от вони выгребных канав, бегущих по обе стороны улицы. Подумал, что было бы и вправду неплохо пустить все это дерьмо по подземным трубам, как в других мирах. Вздохнул.

— Да ведь такого и сделать здесь, наверное, не сумеют. А если сумеют, то денег не окажется. А если найти деньги, то спросят: "А зачем это нужно? Канавы прочищать проще, да и так много рыть не надо, дешевле, значит!" — проворчал Рик, кашляя, поднося к носу в особо ароматном закоулке сильно надушенный носовой платок, чтобы как-то перебить густой смрад:

— Фиф, и как в этом можно жить? Даже глаза ест!

Рик тоскливо поднял глаза вверх, к полосе неба между близкими крышами, и неожиданно увидел приторно заулыбавшуюся ему девчонку в окне второго этажа. Девчонка манерно помахала ему пальчиками, показывая руку, повернула голову в наиболее выигрышное, с ее точки зрения, положение, показывая заодно красивую, но не очень чистую шею. Она готова была вертеться в окне на самой грани приличий и равновесия.

Рик страдальчески вздохнул, кивнул ей, чуть не упал, подскользнувшись на какой-то дряни и стал смотреть под ноги, спеша прочь, унося на себе разочарованный взгляд серо — зеленых глаз со второго этажа. Больше всего ему хотелось сейчас подняться над крышами и полететь.

— Лучше нюхать печной дым, чем вот это. Ну кого в таких ароматах потянет на любовь? — сочувственно ворчал он, — Бедная девочка! Сидеть ей там до старости. И прыщи, и шея немытая.

Он вышел на улицу пошире, здесь зловоние несколько ослабло, развеиваемое легким ветерком, дующим снизу, от еще далекой воды. Из-за крыш в дальнем, спускающемся с холма конце улицы показались верхушки мачт парусников, стоящих в порту. Их стало побольше, и Рика это порадовало.

— Ну вот, торговля наладится — и жизнь наладится, — вздохнул он, ускоряя шаг и пряча платок под манжет куртки. Впереди по улице неспешно прогуливались двое сыщиков Тасбаля, время от времени поглядывая в подворотни. Прохожие, спеша по своим делам, расступались перед ними. Сыщики же мало кому уступали дорогу. Рик усмехнулся. Он не собирался выяснять с ними отношения и хотел обогнуть, как все, но ему неожиданно отдали честь, так что растерявшийся юноша только еще шире улыбнулся и помахал угрюмым здоровякам в черной форменной одежде рукой, еще более ускоряя шаг.

— А этот не злой. Улыбается.

— Да уж. Говорят, когда кого режет, тоже улыбается, — услышал он обмен мнениями за спиной.

Первый из голосов сказал что-то еще, но Рик уже не разобрал слов в привычном уличном шуме, усиливающемся по мере того, как улица спускалась ко дворцу, базару и порту.

Рик прошел по дворцу — с ним уже раскланивались, с легкой руки Тасбаля, дворяне. Считалось, что одноглазый выскочка "входит в силу". Рик открыл двери в кабинет Гарая, тот вскинулся и поманил его:

— Как раз! Вот и горный жулик, легок на помине. А мы тут сидим. Вино пьем да бездельничаем, пока ты за нас северо-западную цивилизацию спасаешь, — пошутил Гарай.

Он благодушно покосился на Гвери, сидящего в своей кожаной форме в одном из кресел. Второе, к немалому удивлению Рика, занял желтый малыш Гинко. Еще одно оставалось пустым. Архиерей хохотнул:

— Во, теперь четверо, теперь порядок. Можно в кости парами на вылет сыграть. Что же, все налицо. Будем думать. А думать есть над чем, — уже с тяжеловесной основательностью сказал Гарай, почесывая бородку.