Стюарт Рассел - Совместимость. Как контролировать искусственный интеллект

Короче говоря, я полагаю, что нам нужно развернуть исследования ИИ совершенно в другом направлении, если мы хотим сохранить контроль над все более интеллектуальными машинами. Нам нужно отойти от одной из движущих идей технологии XXI в. — машин, оптимизирующих поставленную задачу. Меня часто спрашивают, почему я считаю это достижимым хотя бы в отдаленной перспективе, с учетом колоссальной инерции движения, связанной со стандартной моделью ИИ и сопутствующими дисциплинами. В общем, я настроен по этому поводу оптимистично.

Первой причиной для оптимизма является наличие сильных экономических стимулов разработки ИИ-систем, которые подчиняются человеку и постепенно подстраиваются под предпочтения и намерения пользователя. Такие системы были бы очень востребованы: спектр доступных им действий попросту намного шире, чем у машин с фиксированными, известными целями. Они будут задавать людям вопросы или спрашивать разрешения, когда это нужно, осуществлять «пробные запуски», чтобы узнать, нравится ли нам их предложение, и принимать исправления, сделав что-то неправильно. Напротив, отказ систем от всех этих действий имел бы серьезные последствия. До сих пор тупость и ограниченность воздействия ИИ-систем защищали нас от этих последствий, но это изменится. Представьте, например, домашнего робота будущего, который должен присматривать за вашими детьми, когда вы задерживаетесь на работе. Дети хотят есть, но холодильник пуст. Тут робот замечает кошку. Увы, робот понимает питательную ценность кошки, но не ее эмоциональную ценность. Проходит несколько часов, мировые СМИ пестрят заголовками о свихнувшихся роботах и жареных кошках, и все производители роботов-домохозяек лишаются рынка сбыта.

Возможность того, что один представитель отрасли может уничтожить ее всю из-за небрежной разработки, создает сильный экономический стимул к формированию отраслевого соглашения по ориентации на безопасность и ужесточению стандартов безопасности. Уже сейчас Партнерство по развитию ИИ, членами которого являются почти все ведущие технологические компании мира, пришло к соглашению о сотрудничестве с целью обеспечения того, чтобы «исследования ИИ и технологии были честными, надежными, заслуживающими доверия и велись в условиях установленных ограничений». Насколько я знаю, все крупнейшие игроки публикуют свои исследования, связанные с ориентацией на техническую безопасность, в открытом доступе. Таким образом, экономический стимул уже действует задолго до создания ИИ человеческого уровня и будет лишь усиливаться со временем. Более того, та же тенденция к кооперации может начаться на международном уровне. Например, официальная политика китайского правительства — «кооперация с целью активного предупреждения угрозы, связанной с ИИ» [247] Заявление о политике Китая в отношении ИИ, сделанное Фу Ином, вице-председателем Комиссии по иностранным делам Всекитайского собрания народных представителей. В письме участникам Всемирной конференции по ИИ 2018 г. в Шанхае президент КНР Си Цзиньпин писал: «Только более глубокое международное сотрудничество позволит решить новые проблемы в таких сферах, как право, безопасность, трудовая занятость, этика и государственное управление». Я благодарен Брайану Цэ за то, что он обратил мое внимание на эти заявления. .

Вторая причина для оптимизма заключается в изобилии исходных данных для изучения человеческих предпочтений, а именно примеров человеческого поведения. Данные поступают не только в форме прямого наблюдения через видеокамеру, клавиатуру и тачскрин миллиардов машин, обменивающихся данными о миллиардах человек (разумеется, с ограничениями, связанными с конфиденциальностью), но и опосредованно. Самым очевидным типом косвенных данных является огромная летопись человечества: книги, фильмы, теле- и радиотрансляции, почти полностью посвященные тому, что люди делают (а другие люди из-за этого расстраиваются). Даже самые ранние и скучные шумерские и египетские хроники обмена медных чушек на мешки ячменя дают некоторое представление о человеческих предпочтениях в отношении различных товаров повседневного спроса.

Разумеется, определенные трудности сопутствуют интерпретации этих исходных данных, включающих пропаганду, вымысел, бред сумасшедших и даже заявления политиков и президентов, но, безусловно, у машины нет причин принимать это все за чистую монету. Машины могут и будут интерпретировать все коммуникации других разумных сущностей как шаги на игровом поле, а не как установленные факты. В некоторых играх, например на сотрудничество с участием одного человека и одной машины, у человека есть стимул быть правдивым, но во многих других ситуациях имеются стимулы к нечестности. Разумеется, честные или лживые, люди могут искренне заблуждаться.