Анатолий Агарков - Как я стал Богом

С оптимизатором на руке таких упрёков не слышал. Теперь, приезжая на обед, каждый раз менял рубашку — всё от него, липкого.

Другая проблема — появился лишний вес.

— Слушай, брюхо растёт, — пожаловался жене.

— А мне нравится.

Ей всё во мне нравится — она любит меня.

— Нет, правда, руку положишь, а у тебя что грудь, что живот — всё твёрдое. Пусть будет мягоньким.

— Э, кончай, кончай.... Кончай меня закармливать. Нужна какая-то диета.

— Я вот без диеты, — Наташа покрутила задком. — Или не нравлюсь?

— Ты — другая конституция: у тебя должны быть мягкие места.

— Где — здесь, здесь...? — прелестница берёт мою ладонь....

Финал анатомических изысканий предсказуем — я беру жену на руки:

— Где Катюша?

— В детской мультики смотрит.

— Тогда, прошу панночку в кабинет — на экзекуцию.

Лучше бы наказать её в гостиной или прямо здесь, на кухне — тяжковата становится ноша, когда с ней по лестнице на второй этаж. Чуть было пыл свой не оставил на ступенях.

Ещё беда — бессонница. Казалось бы — утренний кросс на десяток километров, день белкой в колесе, вечером бассейн — всё, организм отдал положенное, пора на покой, восстанавливающий силы. Когда читаю Катюше сказку на ночь, свинцовые гирьки смыкают веки, уставший язык несёт околесицу — кажется, уснул бы рядом. Но это только кажется.

Жена пощебечет перед сном воробышком, потрётся носиком о плечо и, глядишь, затихла. Вот тут она и подкрадывается, бессонница проклятая. Лежу, таращу в потолок глаза, а сна в них ни грамма. Поворочаюсь с бока на бок, тихонько встану, не потревожив Наташу, и в кабинет. Достаю оптимизатор.

— Билли, завтра трудный день, важные встречи — надо соответствовать форме, а у меня будут круги под глазами и заторможенность мышления. Ты это понимаешь? Ни черта ты не понимаешь! Лежишь, молчишь, на ручку просишься. Вот тебе "на ручку"!

Кажу фигуру из трёх пальцев серебряному браслету. Кто бы видел со стороны.

А жизнь за пределами моего кабинета, дома и нашего Н-ска катилась себе, катилась и докатилась....

В Новогоднем обращении к стране Президент приказал всем счастливо жить и отрёкся от престола за полгода до истечения полномочий. Он сослался на здоровье, но то была политика. Большая политика.

Воры в законе Смотрящие за Россией понуждали его назвать приёмника из их среды. То-то был бы нонсенс — урки в Кремле. И думаю, случись такое, народ бы выбрал наперекор рассудку — Сталина, Сталина вам не хватает, буржуи проклятые!

Президент собрал всё мужество — знал, чем рискует, подписавшись на сотрудничество с бандюками — и сказал: всё, хватит, ухожу, пусть попробуют другие.

Другие.... Никто — ни Дума, ни Сенат, ни отдельные политики — никто не заикнулся о досрочных выборах. Всем потребовалось время. Время на осмысление шага Президента — что за новая фортель от седовласого? Время на обдумывание собственной позиции — как подхватить брошенный скипетр? Время на переговоры, уговоры, сговоры.

А у власти остался и. о. Главы государства — премьер, последний из череды возносимых и топимых бесшабашным гарантом конституции. У него была фора перед другими соискателями кремлёвских апартаментов, и он не преминул ею воспользоваться. Пока политики, считавшие себя достойными президентского кресла, излагали народу платформы и программы, он шаг за шагом укреплял вертикаль власти. Своей власти.

Разболтавшиеся донельзя губернаторы вдруг почувствовали — есть оно, давление, которое помимо атмосферного.... и артериального тоже. Быстро забыли о самостийности и собственных валютах — тут бы у кормушки усидеть. Досидеть и уйти. Досидеть и не сесть.

Однако, почин остался за олигархами. Набив карманы и банковские счета, новорусские Нувориши считали Россию должницей перед ними. Ведь это они — олицетворение процветающей страны, её чемпионы, краса и гордость. Им царить и править в государстве. И. О. так не считал — посадил пару-тройку самых амбициозных, остальные притихли, кто-то бросился в бега.

В жарком июне в назначенный день народ сказал — какого рожна? какие выборы? вот он президент — и проголосовал убедительным большинством.

Репрессии хорошо — реформы лучше.

Новый Глава государства внёс на рассмотрение Думы законопроект, по которому её состав формировался исключительно из представителей одномандатных округов — партийные списки не оправдали себя: списочники не только не имели реальной связи с народом, они на работу ходили через раз не каждый раз. Партийную фракционность в Законодательном Собрании отменили — никто, и ничто не может влиять на депутата кроме мнения его избирателей. Сами политические движения и союзы лишались законодательной инициативы и становились, по сути, дискуссионными клубами — никакая общественная организация, сколь многочисленной она ни была, не имела права навязывать (рекламировать) свою идеологию населению.