И все же до конца искоренить не удалось. Примерно в это же время появляется закон о том, что игорные заведения разрешены в местах, которые ежегодно посещают более 70 тысяч туристов. Чем вам не финансирование войн? И все же несмотря на все запреты искоренить страсть к игре у немцев не удалось.
Кто такой Гитлер, чтобы бороться с древними инстинктами?
После второй мировой войны все постепенно восстановилось. Заведения стали появляться во всех городах, правда игры проводились в строго отведенное время, а также был установлен высокий возрастной порог.
ПУШКИН «ПИКОВАЯ ДАМА» – В ИГОРНОМ ДОМЕ
Настоящую славу азартные игры обрели в XVIII веке. Популярность тех или иных игр постоянно менялось. Все зависело от моды и различных кружков, которые как грибы облепили Российскую империю. Были в России и кости, была и знаменитая французская рулетка, но больше всего на свете русский народ полюбил карты (хотя появление самих карт на Руси датируется 1600 годом – смутное время).
В XIX веке карточные игры заняли особую нишу. Без них не обходился не один бал, собрание или светская беседа. За партией в карты сплетничали, плели интриги, занимались государственными делами. Это был настоящий азартный бунт.
Риск, страсть, необузданность перемещались от одного игрока к другому. И ведь все могло повториться не один раз за ночь. Проигрывали и выигрывали целые состояния. Ты мог сесть за карточный стол бедняком, а выйти богатым человеком. Или наоборот. Выражение «карточный долг – святой долг» чтилось в среде русских дворян. Ты не мог сесть за игру, если не отдал долг. За долги могли спокойно убить. Из-за этого стрелялись, решая таким образом счеты с жизнью.
В первую очередь карты привлекали высокоинтеллектуальных и смелый людей. Сдержанные и неэмоциональные люди могли долгое время зарабатывать этим на жизнь. Карточные шулера постоянно крутились на вокзалах и зависали в борделях, надеясь «раздеть» пьяных гусар. Опять же рискованная профессия!
К самым легендарным играм того времени можно отнести: банк, баккара, буре, макао, квинтич (очко или 21), экарте. Дамы больше предпочитали раскладывать пасьянсы, нежели бороться с пылкими юношами за банк. В этих играх не было строго числа игроков, но все они распределялись на понтеров и понтеров.
Были люди не разделявшие современные течения. Они утверждали: «игра – это путь к деградации и растлению общества» или «триумф глупцов и безнравственных личностей, которые пали ниц перед дьявольским искушением». Но разве немцев это остановило? Вот и у нас в России до сих пор безуспешно пытаются бороться с этим. А пытаются ли на самом деле?
Знаменитый поэт Гаврила Державин как-то три года слонялся по карточным притонам, от одного к другому. Об этом он писал: «Если же и случалось, что не на что было не токмо играть, но и жить, то, запершись дома, ел хлеб с водой и марал стихи…»
Наконец, почувствовав отвращение к этой жизни, к себе, к товарищам, разжигавшим в нем картежный азарт, он собрал остатки душевных сил, «бросился опрометью в сани и поскакал без оглядки в Петербург.
А ведь какой это был справедливый человек всегда защищавший бедных и обездоленных. Поэтому я и говорю, что сама по себе «игромания» не зависит от типа личности. Этим пороком может обладать как благородный и добродетельный человек, так отпетый мерзавец. Мне иногда бывает обидно, когда игроков называют плохими людьми и смотрят на них как прокаженных.
«Господа, это болезнь. Вы же не смотрите на больного гриппом как на отвратительного и мерзкого человека? И в большинстве случаев это излечимо, нужно только показать человеку правильный путь.»
Туз Бубен начала XX века
Ближе к двадцатому столетию законы об играх начали упрощаться. Штрафные санкции за игру на деньги снизились до 12 копеек (тогда на эти деньги можно было сытно пообедать). В законе была и оговорка что, «буде же игра игроку служить единственным упражнением и промыслом», то она будет наказываться, а если игра «служит забавою или отдохновением посреди своей семьи и с друзьями, и игра не запрещена, то вины нет» [273, т. 21, с. 467].
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу