Журнал Компьютерра - Журнал «Компьютерра» №29 от 16 августа 2005 года

С распространением программируемых компьютеров применение многого из вышеперечисленного стало возможным почти без участия человека. И вопрос о границах патентования снова приобрел актуальность. Незаконность патента на какой-нибудь новый метод параллельных вычислений достаточно очевидна, если это инструкция для бригады расчетчиков с арифмометрами. И гораздо менее очевидна, если речь идет об управляющей программе для железного ящика с микросхемами, возможно даже - зашитой в ПЗУ. В то же время, по мере перевода большей части материального производства в страны третьего мира, жителям метрополий разница между словами «промышленность» и «бизнес» становится все менее понятной. И патентные ведомства разных стран все более и более свободно стали выдавать «софтверные патенты», предоставляющие заявителю исключительное право на применение тех или иных алгоритмов, способов программирования, представления данных в программе, ведения бизнеса с использованием компьютеров и компьютерных сетей или организации человеко-машинного интерфейса. Обычно при этом используется маловразумительный «патентный» жаргон и разного рода маскирующие приемы. Самый известный из них - описание изобретения в качестве некоего абстрактного «устройства», при ближайшем рассмотрении оказывающегося обычным компьютером с запущенной на нем программой. Или же - в качестве «процесса» выполнения программы на компьютере. Первый в мире софтверный патент был выдан, как говорят, в 1962 году фирме British Telecom, но систематическая выдача началась в середине 1980-х в США.

В данном случае конфликт завязался вокруг Европейской Патентной Конвенции (EPC), и даже более узко - вокруг ее статьи 52, устанавливающей предмет и границы патентования. В отличие от копирайта, где авторские права граждан одной страны автоматически признаются всеми другими странами, подписавшими всемирную Бернскую Конвенцию, патентное право обычно предполагает, что заявку на патент в каждой стране нужно подавать отдельно. EPC (подписана в 1974-м, первый патент выдан в 1978-м), однако, создает особую организацию - Европейский Патентный Офис (EPO), для выдачи специальных «европейских» патентов, действительных на территории сразу нескольких (или даже всех) государств Евросоюза (и некоторых других). Будучи выданными, европейские патенты применяются наряду с национальными патентами участников Конвенции.

Первые софтверные патенты были выданы EPO в 1986 году, когда в США это было уже привычным делом. Систематическая раздача началась с 1996-97 годов, причем заявителями в большинстве случаев были крупные американские и японские корпорации. Но, в отличие от американского PTO, поддержки национальных судов EPO не получил. До сего момента ни один софтверный патент не был подтвержден в суде какого-либо европейского государства. Однако при этом EPO создал изрядное количество псевдопрецедентов внутри себя самого в виде решений Апелляционной Палаты ЕРО. Была придумана специальная теория, согласно которой EPC запрещает патентование алгоритмов только «как таковых» (as such), как абстрактных платоновских идей. Если же в патентной формуле указан какой-то дополнительный элемент, хотя бы и совершенно тривиальный, или же упомянут «технический эффект», происходящий от использования алгоритма, то ограничения статьи 52 EPC на нее больше не распространяются.

Примерно в это же время в аппарате EPO, среди патентных поверенных и в национальных патентных ведомствах стали появляться проекты реформирования Европейской Патентной Конвенции, которые бы исключали все ограничения на патентоспособность, по американскому образцу. Результатом их стала неудачная (из-за протестов общественности) попытка изменения текста EPC в августе 2000 года. Тогда же возник и эвфемизм «компьютерно-реализованное изобретение» (computer-implemented invention).

В 2002 году Директорат Европейской Комиссии по внутреннему рынку (DG Markt) выпустил Предложение 2002/0047 о Директиве о патентовании компьютерно-реализованных изобретений. Целью директивы были заявлены «гармонизация патентных законов и прояснение судебной практики». Противоречивость законов и судебной практики заключалась в том, что в одних государствах суды уже признавали софтверные патенты от EPO незаконными, а в других - подобные дела еще и не рассматривались, так что теоретически оставалась возможность их признания патентов от ЕРО правомерными. Содержанием директивы была легализация софтверных патентов с одним единственным ограничением - результат работы программы должен иметь некий «технический эффект».