Компьютерра - Журнал «Компьютерра» № 21 от 06 июня 2006 года

История с TEX и LATEX показывает, до каких крайностей можно дойти в защите своей репутации.

Издательская система TEX, детище известного математика Дональда Кнута (Donald Knuth), была одной из первых свободных программ. Но лицензии на распространение TEX, в современном смысле, не существует. Вместо этого Кнут опубликовал статью в научном журнале, повествующую о том, каковой он желает видеть дальнейшую судьбу TEX.

Система обрастала расширениями и дополнениями, из которых наиболее известен макропакет LATEX, ставший «лицом» TEX для современных пользователей. Условия распространения формулировались среди пользователей TEX неформально. Фактически их превращение в общепринятую форму публичной лицензии произошло только в 1999 году в виде LPPL — LATEX Project Public License.

LPPL примечательна тем, что она вообще запрещает вносить какие-либо изменения в существующие файлы. Содержащийся в этих файлах код может свободно использоваться, но лишь во вновь созданных файлах с другими именами. Все однажды опубликованное должно оставаться неизменным. Последнее не относится к первоначальным авторам — они могут исправлять ошибки по своему усмотрению. Такое требование кажется диким обычному программисту, но «TEXники» ценят стабильность результата выше, чем его безошибочность. По поводу LPPL были большие споры: можно ли вообще относить ее к свободным лицензиям? Кончилось тем, что в последующих версиях формулировки были сильно смягчены.

В российском авторском праве право автора произведения на указание его имени, на выбор формы этого указания (в определенных общепринятых пределах) и на защиту его имени от порочащих искажений установлено непосредственно в законе и не требует особого упоминания в лицензии. Но американский копирайтный закон в большинстве случаев не признает таких прав. Поэтому американцам, которые хотят сохранить за программой свое имя, приходится специально оговаривать это в лицензии, в меру собственного разумения. И выходит, как в случае с «четырехпунктной BSD-лицензией», что неумеренная настойчивость в защите своего доброго имени приносит окружающим массу неудобств.

Про GPL, детище Ричарда Столлмена (Richard Stallman) и Free Software Foundation (FSF), можно сказать много, но я ограничусь кратким упоминанием о лицензии — ибо не упомянуть о ней все-таки нельзя. Именно с публикации GPL отсчитывается существование свободного софта как единого значимого социального и экономического явления, а не просто совокупности замкнутых на себя кружков, каким сообщество было до Столлмена.

К GPL восходит добрая половина всех концепций и технических решений, используемых свободными лицензиями: копилефт (см. врезку), апгрейд лицензии, реализация передаваемых прав как способ заключения договора, понятие исходного кода и т. д.

Столлмен писал GPL как изложение на языке закона своих социально-политических взглядов. Но многие фирмы и отдельные программисты используют сейчас GPL как прагматичный способ поделиться своими разработками с сообществом, заслужив признание и репутацию, и при этом застраховаться от недобросовестной конкуренции. Для тех же, чья разработка представляет собой библиотеку подпрограмм или иное средство разработки софта, GPL позволяет одновременно пользоваться преимуществами и открытой, и проприетарной модели.

Больше двух третей всех свободных программ распространяются сейчас под лицензией GPL и под ее «ослабленным» вариантом — LGPL (вариант лицензии, специально созданный на тот случай, если автор библиотеки решит, что определенная степень совместимости с проприетарным софтом отвечает его интересам).

Не все начинания FSF были столь успешными. GNU Free Documentation License (GFDL) — это неряшливая реализация ненужной функциональности. В общих чертах, GFDL — лицензия, созданная с расчетом на ее применение к толстым «Руководствам пользователя» классического «мэйнфреймного» стиля — исчерпывающей документации на сложные программные системы. К книгам, которые чаще будут издаваться и читаться в бумажном виде, чем в машиночитаемом. Соответственно, основные усилия были потрачены на выстраивание предельно допустимого компромисса с интересами книгоиздателей, с одной стороны, и на защиту от их возможных недобросовестных уловок — с другой. Отсюда — причудливое разделение на прозрачные (transparent) и непрозрачные (opaque) форматы, мелочный подсчет максимального числа допустимых бумажных копий для разных форм распространения, детально прописанные требования к содержанию обложек документов и прочие обременительные условия.