Компьютерра - Журнал «Компьютерра» № 25-26 от 10 июля 2007 года (693 и 694 номер)

Но не это самое главное. Уже некоторое время я наблюдаю за практикой привлечения к уголовной ответственности за "пиратку", а также по «компьютерным» статьям УК 272 и 273 и примерно представляю, какие ошибки и нарушения закона в таких делах допускаются. Но до сих пор я считал, что такие методы расследования сложились стихийно и распространяются в виде «мемо-вирусов» через СМИ и Интернет, то есть оперативники о них узнают, читая статьи и опубликованные копии приговоров. Вот болван! На самом деле большинство из этих методов описаны там, в нашей библии от НП ППП.

Книге, которую оно активно рассылает как минимум по УВД (насчет прокуратур и судов информации у меня нет). Ну что ж, давайте почитаем…

Я уже упоминал, что потерпевшим, мягко говоря, не стоит участвовать в проведении экспертиз, в первую очередь из-за того, что экспертизы должны выполнять лица независимые. Авторами «руководства» вопрос о "зависимости эксперта" трактуется своеобразно: в числе ее видов в соответствующем разделе названы только "служебная, материальная и личная зависимость (родственные обязательства)". Тогда как статья 70 УПК в качестве оснований для отвода эксперта называет его "служебную или иную зависимость". Можно ли считать «зависимостью» "методическое обеспечение" эксперта, подготовленное организацией, представляющей потерпевшего? По-моему, вполне. Но все известные мне ходатайства об отводе эксперта на этом основании остались неудовлетворенными [То, как такие дела рассматриваются в наших судах – это отдельный разговор].

Даже правильные, в общем-то, советы, содержащиеся в "руководстве", повсеместно нарушаются. Например, запрет эксперту самостоятельно собирать образцы: в большинстве виденных мною «экспертиз» указывалось, что «контрафактные» носители информации сравнивались с "лицензионными", взявшимися неизвестно откуда и в суд не представленными. В этой части «руководство» само себе противоречит: запрещая собирать образцы, оно тут же в качестве одной из задач экспертизы называет "идентификацию продукции", представляющую собой выявление "внешних отличий по сравнению с эталонными образцами либо их описанием". Но на это суды тоже в большинстве своем закрывают глаза.

Вдобавок непонятно, почему написанное в «руководстве» носит гордое название "методики". Из всей методики там – только общие рекомендации по назначению экспертизы, предназначенные, скорее, для следователя. О проведении экспертизы практически ничего нет, за исключением описания упаковки и рисунка на дисках некоторых программных продуктов некоторых правообладателей. Плюс несколько образцов "актов исследования" и одно "заключение", которое приведено даже не полностью, а в извлечениях. Мне не кажется, что этого достаточно для обучения эксперта.

К тому же и здесь всплывает извечный вопрос "экспертиз на контрафактность" – собственно о "контрафактности". Иначе говоря, о том, допустимо ли спрашивать у эксперта, "контрафактный ли диск". Вопрос этот в «руководстве» решается окольным путем: авторы утверждают, что спрашивать можно только о "признаках контрафактности". Под ними понимаются главным образом признаки кустарного изготовления: плохая полиграфия, отсутствие кода IFPI, несколько программ на одном носителе и пр. Такой метод работает не всегда. Например, у законно созданной резервной копии «признаки» есть, а «контрафактности» нет. У тиража произведения, который допечатан сверх того количества экземпляров, на которое заключен договор, наоборот, есть "контрафактность", но нет "признаков". Да и вообще, "признак контрафактности" только один – это нарушение авторских прав, которое влечет за собой изготовление или распространение экземпляра произведения. Так нас, по крайней мере, учит статья 48 закона "Об авторском праве…".

Особенности изготовления носителя и его упаковки должны рассматриваться в совокупности с "цепочкой договоров" от правообладателя к продавцу. Которая вдобавок может еще и прерываться: законно изготовленный экземпляр произведения можно перепродавать, не уведомляя об этом правообладателя. На деле же все подменяется рассматриванием дисков и сравнением упаковок. Даже типично «следственные» вопросы – например, о том, кому принадлежат права на конкретный продукт, – ставятся перед экспертизой.

Особенно смешно, когда такая «методика» применяется в случаях, на которые она принципиально не рассчитана. Так, в недавно отгремевшем деле об альтернативном сервере игры Ragnarok Online [1] эксперт проверял "присутствие упаковочной коробки", "качество полиграфии" и прочие важные вещи. Вот только исследовался при этой экспертизе жесткий диск компьютера (о том, как определить, какая программа и какой версии установлена на жестком диске, «методика» не говорит вообще).