И всего несколько светлых страничек — о “говорливой Ангаре”, о реках, что “мимо Бога протекают. Он в них смотрит и, как в зеркале, каждого из нас видит”, о чистой юности героини, ее отце-матери, о рынке в августе, бушующем изобилием плодов земных, — “скатерти-самобранке со всех концов света”, о русском слове, — но как живительно их присутствие среди картин мрачного безвременья!
И самая большая и бесспорная удача — образ Тамары Ивановны. В нем цельность, обаяние, сила духа, решимость пресечь зло без страха за последствия. Нет сомнения, что он займет свое особое место в ряду распутинских героинь, в ряду героинь русской прозы.
Повесть “Дочь Ивана, мать Ивана” от самой первой — “Деньги для Марии” — отделяет тридцать шесть лет. Невольно напрашивается сопоставление. В них схожесть событий и судеб. Но как разнятся они! И там беда в семье, и здесь беда. И там героине грозит тюрьма, и здесь — уже не грозит, а становится неизбежностью. Но там семью защищает муж. И есть надежда, что защитит, ведь ему осталось собрать не так много денег. Здесь муж оказался в стороне, сам того не заметив. Там, в деревне, люди — пусть немногие, — но помогают Марии с Кузьмой. Здесь — город, и помочь может разве что один-единственный друг. Там причина несчастья — доверчивость, неграмотность самой Марии и лишь в некоторой степени нечестность (или неаккуратность) ее односельчан. Здесь причина явилась извне — вместе с агрессивными пришельцами. Как же глобально мы продвинулись в сторону несчастья! Как же мы беззащитны в своей стране! И на кого нам надеяться? На Бога — само собой, да на дочь Ивана, мать Ивана, да на сына Ивана — на Россию, на кого же еще?..
* * *
Служение России Валентина Распутина продолжается вот уже сорок лет.
Когда писатель разделяет судьбу своего народа и делается выразителем его духа, когда он ищет и находит ответы на главные вопросы времени, когда возвращает сокровенный смысл словам: Родина, совесть, истина, память, свобода, — тогда он обретает значение национального писателя и его имя становится символом ценностей, которые он защищает.
И тогда литературное творчество неизбежно сопрягается с общественной деятельностью. Начатая еще в 70-е годы — и мы уже говорили об этом, — она продолжается и ныне.
Не будучи по натуре человеком публичным, Распутин тем не менее постоянно вовлечен в то культурно-духовное делание, что происходит в нашей Отчизне и помогает людям в их стремлении к лучшему.
Более десяти лет писатель возглавляет проведение Дней русской духовности и культуры “Сияние России” в Иркутске — Дни стали ярким праздником отечественной литературы и искусства; не один год хлопотал перед областными властями о строительстве средней школы в селе Аталанка родного Усть-Удинского района — школа построена; при самом деятельном его участии, в том числе и благотворительном, возведен православный храм в поселке Усть-Уда — теперь он освящен и собирает прихожан. В последнем выпуске журнала “Сибирь” за 2006 год опубликовано негодующее выступление Распутина по поводу строительства Богучанской ГЭС, которое названо им преступлением. Не говорю об общественно-литературной деятельности в Москве, она хорошо известна всем патриотам России.
Остается только сожалеть о том, что современная Россия духовно разделена и те, кто мог бы действенно способствовать ее возрождению, по сути, вытеснены на положение внутренней эмиграции.
Распутин последних двух десятилетий не прочитан так же, как не прочитаны писатели и мыслители Русского Зарубежья, вернувшиеся в Россию в конце 80-х годов минувшего столетия. Их имена у всех на слуху, но они остались достоянием небольшой читательской аудитории, их воззрения на судьбу России не пропитали общественного сознания в необходимой для пользы Отечества мере. Он, читатель серьезных книг и неспешный обдумыватель прочитанного, побеждаем ныне потребительской идеологией везде — и в России, и в мире. Информационная революция в самом разгаре, и Мировая паутина, всемогущий Интернет, собирает в свои сети зла больше, чем добра, занимая умы и сердца людей.
Но кто сказал, что это навсегда?
Анатолий Байбородин “По своей Руси хожу…”
О судьбе и поэзии Михаила Трофимова
Когда говорят “русский народ”, я всегда думаю — “русский крестьянин”. Да и как же иначе думать, если мужик всегда составлял 80% российского народонаселения. Я, право, не знаю, кто он, богоносец ли, по Достоевскому, или свинья, по Горькому. Я знаю только, что я ему бесконечно много должен, ел его хлеб, писал и думал на его чудесном языке и за всё это не дал ему ни соринки. Сказал бы, что люблю его, но какая же это любовь без всякой надежды на взаимность.
Читать дальше
