Кэти Хефнер - Хакеры

Обеликс встретил его в аэропорту на принадлежавшем матери «Мерседесе», и Пенго, стоило ему попасть в «Хаос», немедленно почувствовал себя лучше.

Пенго стал знаменитостью. Те, кто не знал его лично, слышали о нем. В 20 лет он уже стал ветераном. Многие из называвших себя хакерами мало что умели, кроме того, что собирали пароли по друзьям. Пенго знали как хакера из элиты, такого, что умеет и писать программы. Он был берлинец, он не попадался, а когда у него были проблемы, обсел полицейских вокруг пальца.

Уловка Пенго с жестким диском стала пред-мегом тщательного разбора, чуть ли не семинара, в клубе. Хакеры помоложе перед ним благоговели – помимо всего прочего он был одним из первых, кто расколол компьютеры Philips и Thompson-Brandt во Франции. Все три дня съезда вокруг Пенго крутились журналисты и телеоператоры. На беглом английском, пересыпанном американизмами, которых он нахватался в сетях и BBS, Пенго нахально болтал перед камерой корреспондента Би-би-си, снимавшего документальный фильм о европейских хакерах. Когда Пенго вспоминал о том, как «Хаос» запоем взламывал УАХы, он сказал: «Мы думали, что были лучшими. Не знаю, так ли это». Западногерманские журналисты обожали Пенго: он всегда был готов дать большое интервью, сидя где-нибудь в уголке, куря одну за другой свои самокрутки и рассказывая о каких-нибудь из своих лучших штучек.

Пенго слонялся по клубу, заглядывал на семинары и слушал, небрежно прислонившись к дверному косяку в позе человека, привыкшего располагаться рядом с ближайшим выходом. На семинаре, посвященном будущему «Хаоса», Пенго выступил. С оттенком раздражения в голосе он сказал, что его огорчает направление, в котором, как он видит, движется клуб. Для такого хакера-технократа, как Пенго, политический уклон «Хаоса» неприемлем. Сосредоточиваться на вещах типа охраны окружающей среды – значит заставлять группу изменять ее техническим целям. Ничего удивительного, закончил он, что действительно талантливые хакеры начинают покидать клуб.

Безотносительно к расследованию дела о шпионаже по гамбургской тусовке пошел слух, что кто-то стучит. Bay Холланд заподозрил, что в рады «Хаоса» проник полицейский осведомитель. Пенго с облегчением понял, что его Bay не подозревает. Хагбард в этом году на съезд не приехал, и, похоже, никто не заметил его отсутствия.

Питер Карл подумывал перебраться в Испанию и открыть там компьютерную фирму. С Ганновером его ничего не связывало, развелся он больше года назад, и его десятилетняя дочка осталась на попечении матери. С тех пор как в 1986 году Карл оставил работу крупье, он получал пособие по безработице. В дополнение к 8SO маркам, которые каяедый месяц приходили от государства, он время от времени перегонял машины в Испанию для тамошнего торговца подержанными автомобилями.

Были еще и деньги от Сергея, но этот бизнес постепенно заглох, и после того как Сергей потребовал прервать отношения, неизвестно было, возобновится ли он вообще. Определенно, рассчитывать на русских как на источник постоянного дохода не приходилось.Так что в начале 1989 года Питер Карл всерьез решил переехать в Мадрид. Он уже сносно говорил по-испански, и эта страна всегда его привлекала. Карл отправился в Мадрид, открыл счет в банке и присмотрел квартиру. В феврале он поехал в Берлин, чтобы обсудить свой будущий бизнес с Добом и Гессом.

Друзьям он сказал, что деньги на новую фирму есть, и предложил войти в дело. Гесс не собирался уезжать из Ганновера, но с радостью стал бы техническим консультантом. Он уютно устроился в издательстве, получая приличные деньги – 2800 марок в месяц. Шпионские игры остались в прошлом.

Для Питера Карла одним из главных преимуществ новой карьеры в новой стране была возможность раз и навсегда оборвать слежку. Это было единственная гарантия, что его никогда не поймают. С другой стороны, время шло, и все больше и больше казалось, что им удалось провернуть то дельце безнаказанно.

В крошечной берлинской квартире Доба спать можно было только на полу. Там он и спал на матрасе, когда его разбудил громкий треск – кто-то выбил его дверь. Доб подскочил и увидел четыре пистолета, направленные ему в голову. За каждым пистолетом стояло по полицейскому в штатском. – В чем дело? – завопил Доб. – Сдать оружие! – приказали ему вместо ответа, хотя никакого оружия не наблюдалось. Доб был немедленно арестован.

Марс Гесс начал сгонять вес. Пять раз в неделю он вставал в 6.45 и шел в бассейн поплавать перед работой. 2 марта 1989 года он возвращался из бассейна в прекрасном расположении духа. Он уже нащупывал в кармане ключи от входной двери, когда услышал за спиной тихий вежливый голос человека, который, казалось, хотел узнать, как пройти по такому-то адресу. «Герр Гесс?». Гесс обернулся и увидел, что восемь хорошо одетых мужчин смотрят на него в упор. Гесс мгновенно понял, что случилось. Ему сразу же сказали, что он подозревается в шпионаже. Гесс начал молиться про себя. В квартире тоже были полицейские. Гесс потребовал, чтобы ему разрешили позвонить адвокату. Когда в июне прошлого года полиция отконвоировала Гесса в его комнату, адвокат возник на сцене через несколько минут, и его присутствие позволило Гессу отнестись к ситуации пренебрежительно. Но на этот раз полиция продемонстрировала пугающую подготовленность.