Джеф Хокинс - Об интеллекте

Как мы увидели в главе 3, у всех млекопитающих есть старый мозг, на поверхности которого располагается неокортекс. Неокортекс — это просто то, во что эволюционировала новейшая нервная ткань. Но с его иерархической структурой, инвариантным представление и предсказанием по аналогии, кортекс позволил млекопитающим эксплуатировать гораздо больше структуры мира, чем могут животные без неокортекса. Наши предки, наделенные неокортексом, смогли вообразить, как сделать сеть и поймать рыбу. Рыба не способна запомнить, что сеть значит смерть, или вообразить, как построить инструмент для разрезания сетей. У всех млекопитающих, от крыс до человека, есть неокортекс. Они интеллектуальны, но в разной степени.

Теория «память-предсказание» предлагает два ответа на этот вопрос. Первый почти очевиден: наш неокортекс больше, чем, скажем, у обезьяны или у собаки. Увеличив кортикальную поверхность до размеров обеденной салфетки, наш мозг смог изучать более сложную модель мира и делать более сложные предсказания. Мы видим более глубокие аналогии, больше структур в структуре, чем другие млекопитающие. Если мы хотим найти супруга, мы не просто смотрим на такие атрибуты, как здоровье, мы разговариваем с его друзьями и родителями, мы наблюдаем, как они себя ведут и разговаривают, и судим, насколько они честны. Мы смотрим на эти вторичные и третичные атрибуты в попытке предсказать, как наш потенциальный супруг поведет себя в будущем. Трейдеры на фондовой бирже смотрят на структуру коммерческих паттернов. Математики ищут структуру в числах и уравнениях. Астрономы ищут структуру в движении планет и звезд. Наш увеличенный неокортекс позволяет нам видеть наш дом, как часть города, который является частью региона, который является частью планеты, которая является частью большой вселенной — структуру в структуре. Никакие другие млекопитающие не могут размышлять так глубоко. Я почти уверен, что у моей кошки нет концепции мира за пределами нашего дома.

Второе отличие интеллекта человека от интеллекта других животных в том, что у нас есть язык. Целые книги написаны о предположительно уникальных свойствах языка и о том, как он развивался. Однако язык очень хорошо укладывается в модель «память-предсказание» без какого либо специального «языкового соуса» или специальной языковой машины. Произнесенные и написанные слова — это просто паттерны мира, также как мелодии, машины и дома. Синтаксис и семантика языка не отличаются от иерархической структуры других повседневных объектов. И тем же самым способом, как мы ассоциируем звук поезда с визуальной картинкой поезда, мы ассоциируем произнесенные слова с нашими знаниями о их физических и семантических составляющих. С помощью языка человек может вызывать воспоминания и создавать новое сопоставление ментальных объектов других людей. Язык является чистой аналогией, и с его помощью мы можем заставлять других людей получать знания и изучать вещи, которые они никогда в действительности не видели. Развитие языка требует большого неокортекса, способного управляться с вложенными структурами синтаксиса и семантики. Он также требует более полно развитого моторного кортекса и мускулатуры, чтобы позволить нам создавать сложные, сильно артикулированные звуки или жесты. С помощью языка мы можем брать паттерны, изученные в течение жизни и передавать их нашим детям или нашему племени. Язык, письменный, устный или язык тела, становится средством, с помощью которого мы передаем от поколения к поколению то, что мы знаем о мире. Сегодня, печатные и электронные коммуникации позволяют нам разделять наши знания с миллионами людей в мире. Животные без языка почти не передают столько информации своим потомкам. Крыса может запомнить множество паттернов в течение своей жизни, но они не передают в деталях новую информацию — «Эй, сынок, вот как мой отец научил меня избегать электрических ударов».

Таким образом, интеллект мог бы быть отслежен в течение трех эпох, в каждой из которых использовались память или предсказание. Первая — это когда виды использовали ДНК в качестве носителя памяти. Отдельные особи не могли адаптироваться в течение жизни. Они могли только передавать своим потомкам через их гены память о мире, базирующуюся на ДНК.

Вторая эпоха началась, когда природа изобрела модифицируемые нервные системы, которые могли быстро формировать знания. Отдельные особи теперь могли изучать структуру их мира и адаптировать свое поведение в течение жизни. Но отдельные животные все еще не могли передавать эти знания своим потомкам каким либо путем, кроме прямого наблюдения. Создание и расширение неокортекса произошло во время второй эпохи, но не определяло ее.