Ирина Медведева - Ребенок и компьютер

Корр.: А как меняется личность человека? Чем опасна лудомания? Ведь нам могут возразить: «Что тут ужасного? Люди так проводят свой досуг. Они же никого не убивают, не грабят. Пусть развлекаются в своё удовольствие».

И. А.: Так сказать не могут, потому что эта проблема даже более тяжёлая, чем проблема алкоголизма и наркомании.

Корр.: Почему?

И. А.: Потому что она тяжелее поддаётся лечению, а все социальные и личностные последствия практически те же самые. При лудомании, как и при алкоголизме с наркоманией, возникает полное социальное отчуждение. Это первое, что бросается в глаза. К нам приходят рыдающие родственники в отчаянии от того, что их близкому, подсевшему на иглу игральных автоматов, всё стало безразлично. Второе – это обязательно преступность! Я десятки, если не сотни раз, слышал от разных людей фактически одну и ту же историю. Дескать, была студенткой, в жизни никогда ничего не украла, а сейчас краду… И видеть такое саморазрушение бывает крайне тяжело, потому что когда человек совершает какие-то криминальные или неадекватные поступки в состоянии химической зависимости, это вполне объяснимо воздействием наркотика. А когда он всё прекрасно понимает, но ничего не может с собой поделать, это более страшное явление. Причём деградация личности происходит намного быстрее, нежели при алкоголизме и наркомании. Несмотря на высокий процент выигрышей, через некоторое время человек всё равно оказывается в проигрыше, в долгах. Иначе и быть не может! В противном случае игорный бизнес не процветал бы. Отрешиться от своей страсти он уже не в состоянии, поэтому ему нужны деньги для продолжения игры, и он уже не останавливается ни перед чем. Так что социальные последствия вполне очевидны.

Корр.: Какой же выход из этой проблемы?

И. А.: Я не сторонник ориентации на западный опыт. Смеху подобно, когда Голландия, абсолютно погрязшая в разврате и наркомании, пытается внедрить у нас свои программы псевдопрофилактики наркотической зависимости. Но с другой стороны, огульно отрицать всё западное тоже не стоит. Как раз в области борьбы с лудоманией у Европы есть кое-какой положительный опыт. В некоторых странах владельцы игорного бизнеса по закону обязаны оплачивать реабилитацию лудоманов. Это уже кое-что. Кроме того, некоторые группы граждан ставятся на учёт. Заядлые игроки, которые, тем не менее, хотят избавиться от зависимости, пишут заявление, чтобы их не пускали в салоны, и специальные службы следят за этим.

Корр.: На фоне той жуткой картины, которую Вы нарисовали, это, по-моему, комариные укусы. Ведь автоматы калечат психику тысяч людей. Это настоящий геноцид.

И. А.: Да, конечно, нехорошему нужно потребовать запретить это «развлечение». Но сперва мы должны как следует обосновать наши требования, собрать статистику, привлечь специалистов. Иначе к нам не прислушаются.

Корр.: А люди тем временем будут становиться психическими инвалидами…

И. А.: Да, в либеральном обществе, которое у нас создаётся в последние двадцать лет, именно так и происходит. Между тем картина поистине ужасающая. Считается, что Москве около 300 000 людей, в той или иной форме зависимых от игры. В Санкт-Петербурге лудоманов, может быть, несколько меньше, но тоже немало. А сколько в других городах и весях? Речь идёт о тысячах, если не миллионах наших сограждан. Я, как специалист, могу утверждать, что это люди, вырванные из общества и вступившие на путь нравственной деградации. Так что нужно не просто заявлять протест, а бить во все колокола. Мир ещё не представляет себе той страшной опасности, которая на него надвигается. Масштабы игровой эпидемии не предсказуемы. Для нас же это ещё одно оружие массового поражения, средство уничтожения России.

Корр.: А кто держит автоматы?

И. А.: Ещё один парадокс. Подписывает документы, которые предполагают разрешение игральных салонов, Фетисов, глава Госкомспорта. Это у нас, оказывается, спорт. Владельцами же являются несколько крупных корпораций, которые получили лицензию. В основном, корпорации эти – совместные с иностранцами. Мелкие же держатели салонов находятся под их крылом, пользуются одной генеральной лицензией.

Корр.: Я так поняла из Вашего рассказа, что избавить лудомана от зависимости – дело практически безнадёжное?

И. А.: Я отношусь к этому как к СПИДу. Веди здоровый моральный образ жизни – тебе СПИД не грозит. Не хочешь – вот наказание Божие. То же самое и автоматы. Это воздаяние, которое предполагает, что человек должен обернуться, оглядеться, задуматься о своём пути. И те люди, которые вошли у нас покров Церкви, пожалуй, единственные из всех, кто действительно изменил свою жизнь и ушёл от зависимости. Хотя и на этом пути мы порой сталкиваемся со страшными падениями, со страшными трагедиями. Но, по моему глубокому убеждению, иного выхода нет. Может быть, когда-нибудь будут найдены какие-то медицинские или психологические средства избавления от игровой зависимости. Мы и сами их ищем. Раз речь идёт о первой сигнальной системе, о рефлексах, естественно, возникают мысли о медицинском подходе к проблеме. Это не исключено. Но на сегодняшний момент принципиального решения, кроме обращения к Богу, нет.